Покорение западного Кавказа. Записки участников боевых действий
Шрифт:
Таков был, в главных чертах, план графа Евдокимова, план, вполне противоположный плану Филипсона, выше приведенному.
Князь Барятинский, вовсе не знавший лично этого обширного края (Бытность князя молодым человеком, в чине корнета, на восточном берегу Черного моря, в одной из Вельяминовских экспедиций, где он получил тяжелую рану, не могла дать ему этого знания. – И. К.), вполне согласился с предположением графа Евдокимова, так как очевидность пользы для нас, от приведения его в исполнение, была настолько ясна, что устраняла всякое сомнение в правильности взгляда на это дело его составителя, – а доказанные уже энергия, ум,
… На другой день утром собравшимся на совет лицам князь Барятинский, по высочайше предоставленной ему власти, объявил, что Филипсон назначается начальником главного штаба Кавказской армии, а на место его граф Евдокимов начальником Кубанской области, командующим войсками, в ней расположенными, и наказным атаманом Кубанского казачьего войска, с оставлением в прежних должностях начальника Терской области и командующего в ней войсками, – словом, ему был подчинен весь северный Кавказ и предоставлена была полная воля располагать всеми военными силами и средствами по его усмотрению…
…11 сентября 1861 года покойный государь, высадившись в Тамани, посетил Темрюк, Екатеринодар, укрепление Григорьевское, Усть-Лабу, Майкоп, лагери отрядов близ укрепления Хамкеты и станицы Царской, где в урочище Мамрюк-чай, на том самом месте, на котором ночевал государь в палатке… …в этой самой палатке покойный граф Евдокимов имел счастье 18 сентября докладывать покойному императору свой план покорения западного Кавказа.
Граф Евдокимов доложил государю, что он распределяет военные действия на пять лет.
На это государь возразил, что вряд ли западные державы дадут ему столько времени для окончания его задачи.
Тогда граф ответил, что срок этот он назначает в виду могущих встретиться неожиданных препятствий, но что он надеется кончить ранее, хотя теперь и не может точно определить время окончания войны. Изложив затем, в главных чертах, план покорения (с которым читатель уже знаком из описанного мною выше совещания у князя Барятинского во Владикавказе), граф присовокупил:
– «Осмеливаюсь доложить вашему величеству, что, по окончании войны, на войска, ее довершившие, уже нельзя будет рассчитывать, – потому что все силы их пойдут на завершение дела, и они окажутся неспособными к продолжению службы».
Государь при этих словах порывисто встал и воскликнул: – «Что ты говоришь, Николай Иванович? Ведь это ужасно!»
Граф отвечал: – Государь, я полагаю лучшим и более выгодным потерять на это одно нынешнее поколение, чем, затянув медленными действиями войну, терять постепенно, как то делалось до последнего времени, не достигая конечной цели».
– «Ну, будь по твоему, – печально ответил государь…
Дроздов И
Последняя борьба с горцами на Западном Кавказе
Прежде чем приступить к описанию некоторых военных действий при завоевании западного Кавказа, до сих пор малоизвестных или изложенных не всегда верно, желательно было бы познакомить читателей с сущностью кавказской войны и с характером кавказской армии.
Таких соседей, каковы кавказские горцы, иметь было неудобно. Наши сообщения с востоком подвергались многочисленным случайностям. Хотя ближайшее к Кавказу население, с небольшими пограничными отрядами, могло бы отстаивать само себя, но присоединение Грузии, жалобы
Война обратилась в хронический недуг, лечение которого требовало слишком дорогих пожертвований.
В то время, как мы бродили ощупью и наудачу, когда военные действия стали бесконечным турниром, где мы соперничали с горцами в отваге, жизнь последних приобретала все более и более осмысленный вид: действия их являлись решительнее и до того опасными, что для Кавказа – потребовалась целая армия.
Удары, которыми предполагалось совершить завоевание края, кончались неудачами, поражениями, таковы: Ахульго, Ичкеринский лес, Дарго и дела на восточном берегу Черного моря. В горцах наши неудачи поселили самоуверенность, но мы становились опытнее, действия наши не были уже случайные.
Наместник Кавказа, фельдмаршал князь Барятинский, начертав общий план военных действий, установив правильную и прочную систему постепенного движения вперед и заселения пройденного пространства казачьими станицами, подарил Poccии Кавказ так неожиданно, что это поразило даже нас, кавказцев. И теперь, когда край умиротворен, когда вводится русское судопроизводство и учреждаются школы, когда горцы до того освоились с своим положением, что не чувствуют тягости русского владычества, казавшегося им прежде страшным, когда они приобрели свойства мирных, оседлых жителей, не веришь, что когда-то это были заклятые враги наши, что это были воины по преимуществу. Но таков ход исторических событий: там, где прежде разыгрывались кровопролитные дела, теперь проходит плуг пахаря.
Кавказская война, как война малая, не выработала никаких тактических правил, которые могли бы изменить устав и быть применимы в большой войне. Как Алжир не был военною школою для Франции, – так Кавказ не был тем же для России, но заслуга его все таки велика; – он дал образцовую армии.
Кавказский солдат получил такое прочное воспитание, что можно быть уверенным и в будущем за его честную и толковую деятельность.
С одной стороны, – борьба за существование, с другой, – уничтожение соседа отважного, неутомимого в наездах и грабежах, беспощадного в мести, с фанатическою ненавистью даже к имени христианина. Эта вековая борьба, этот своеобразный, требовавший подвижности, смелости, емкости и порядочного запаса энергии и терпения род войны, не мог не отразиться на характере кавказского солдата и не привиться к нему.
Разбросанность пунктов военных действий, разобщенное положение частей армии, различный характер местностей и племен с которыми приходилось иметь дело, без сомнения, различно отражались в кавказских полках и придавали каждой части какую-нибудь особенность, в ней преобладавшую. Например, один полк отличался своими атаками, другой стойкостью при встречах с конницей, третий мастерским знанием рассыпного строя, четвертый сторожевою службою, и так далее. Подобное одностороннее развитие могло бы быть неудобно в армии сосредоточившейся, и могло быть пригодно, если и атака была поведена на полк, умеющий отражать нападение. Но дело в том, что всем полкам кавказской армии присуще одно общее свойство – необыкновенная смелость.