Покоренная судьбой
Шрифт:
— Почему? Тебе никогда не приходилось контролировать себя как Капо.
— Мне не нужно, но я должен.
Он вытолкнул Невио из комнаты, а Нино подошел к истекающему кровью человеку. — Я вернусь. Это еще не конец, — затем он вышел вслед за папой и Невио.
Некоторое время я ничего не делала, только дышала, а потом заставила свое тело двигаться. Я вышла из комнаты и стояла в коридоре, пока не досчитала до пятидесяти пяти, прежде чем почувствовала, что снова способна двигаться. Я должна была вернуться в особняк. Вместо этого я вошла в камеру. Я никогда
Пол в камере был залит кровью, ножи и щипцы лежали в луже крови на полу рядом с тяжелораненым мужчиной на носилках. Это сделал мой брат.
Папа и Нино показали ему, как это делается.
Я не могла понять, как люди, которые защищали и любили меня, были способны на такое.
Я сделала шаг ближе к мужчине, и его глаза открылись. Один из них был поврежден.
Его потрескавшиеся, окровавленные губы раскрылись, и он что-то сказал, но я не могла разобрать его хрип. Я подошла ближе, хотя в животе поселились паника и тошнота. Мои балетки коснулись крови и впитали ее, когда я остановилась рядом с ним.
— Помоги мне, — прохрипел он.
Я забралась на носилки и опустилась на колени, охваченная ужасом. Что я могла сделать для него? Я не могу помочь ему сбежать. Что, если это навредит моей семье?
Слезы давили мне на глаза.
Мужчина смотрел умоляюще. — Помоги мне, пожалуйста, — он хрипло вздохнул, — Убей меня.
Я замерла, глаза расширились.
Его лицо было обращено к ножам, которые Невио бросил на пол.
— Зарежь меня, — умолял он.
Мои брови нахмурились, когда я спрыгнула вниз и дрожащей рукой потянулась к ножу, лежащему ближе ко мне. Я обхватила пальцами окровавленную рукоятку. Лезвие было покрыто кровью мужчины от бесконечных порезов, которые нанес ему Невио. Я избегала смотреть на тело мужчины, не могла вынести доказательства чудовищности моей семьи. Я уставилась на прозрачную ткань моей пачки, которая медленно становилась красной от крови вокруг меня.
— Быстрее. Пока они не вернулись, — прохрипел мужчина.
Я посмотрела на его умоляющее лицо, или то, что от него осталось.
Слезы текли по моим щекам.
— Прояви милосердие, девочка, и убей меня.
Как убийство может быть милосердием?
Я поклялась никогда не причинять вреда живым существам, не ела мяса, молока и яиц, а этот человек просил меня покончить с его жизнью.
Мои пальцы сжались вокруг рукоятки ножа, но я не могла пошевелиться. Несмотря на отвращение, я протянула другую руку и очень осторожно коснулся плеча мужчины.
Я никогда не прикасался к незнакомым людям. Но этот человек нуждался в утешении, поэтому я должна была преодолеть свою тревогу. — Не могу, — слова были прерваны. Я снова отодвинула руку.
Мужчина попытался перевернуться, ближе ко мне, но наручники удерживали его на месте. Он застонал и лег обратно на спину.
— Тогда отдай мне нож. Не позволяй мне страдать.
— Я могу поговорить с отцом. Он пощадит тебя.
Мужчина захрипел, и кровь хлынула у него изо рта. — Твой отец и его братья делают
Я боялась, что так оно и есть, после того, что услышала ранее. Мое сердце билось все быстрее и быстрее, и стук в висках был уже почти невыносим. В ушах звенел далекий свист. Мне нужна была тишина. Мне нужна была темнота. Мне нужно было сладкое забвение.
Глаза мужчины расширились из-за чего-то у меня за спиной, и он начал трястись, а потом заплакал.
— Грета, — сказал Нино осторожным голосом.
Я не повернулась к нему, только смотрела на ужас на лице мужчины, на его отчаянный плач. Я никогда не испытывала такого ужаса, как он. Ужас из-за мужчин, которых я любила всем сердцем.
— Спускайся немедленно, — сказал Нино. Затем он появился рядом со мной, — Если ты хоть на дюйм приблизишься к ней, ты пожалеешь об этом, — сказал он совсем другим тоном, который он никогда не использовал в отношении меня, и не использовал сейчас. Мужчина закрыл глаза, его плечи сотрясались от рыданий. Мои собственные слезы усилились при виде его страданий.
— Дай мне нож, Грета.
Я крепче сжала руку, не отрывая взгляда от мужчины.
Нино потянулся к моей руке с ножом, но я отшатнулась от него, крутанулась на месте и прижалась спиной к стене и тяжело дышала.
Брови Нино нахмурились. Он поднял руки, обратив ладони в мою сторону. — Я не собираюсь причинять тебе боль. Ты это знаешь. Дай мне нож и поднимайся наверх, — он сделал шаг ближе, и я поднесла лезвие так, что оно прижалось к месту под моими ребрами. Я достаточно наблюдала за боевыми тренировками, чтобы знать, что именно в это место нужно целиться, когда хочешь убить, и я всегда слушала, когда Нино объяснял анатомию.
Нино рассматривал нож, затем медленно кивнул. — Хорошо.
— Что за хрень здесь сейчас происходит? — пробормотал отец, войдя внутрь и застыл, когда заметил меня.
Суровость сползла с его лица, и его выражение стало таким, которое я не могла понять.
Слишком много эмоций промелькнуло в его чертах.
По моему лицу потекли слезы, сотрясая мое тело своей силой.
Отец посмотрел на Нино, затем на нож в моих кулаках, нацеленный в мягкое место под ребрами.
— Что ты делаешь, mia cara? — его голос был нежным, как ласка. Это был комфорт и любовь. Это было все, что я любила.
Он придвинулся ближе, но я сильнее прижала нож к груди, и он остановился. — Что ты видела?
Я посмотрела ему в глаза и сглотнула. Все. Слишком много. Я не могла ничего сказать, но он должен был увидеть это в моих глазах. Папа умел читать других.
Он еще раз посмотрел на Нино, потом на человека на земле. — Он заслужил это, понимаешь?
Я всхлипнула, качая головой, и не хотела слышать больше ни слова. Я просто хотела уйти, уйти отсюда, хотела темноты и тишины. Но я не могла уйти сейчас, не раньше, чем сделаю то, что должно быть сделано.
Несмотря на то, что каждое слово словно шрапнель в горле, я прохрипела. — Не делай ему больше больно.