Покоренное сердце
Шрифт:
Саймона продолжало скрести чувство неудовлетворенности, и в конце концов он решил еще раз обойти все ломбарды. Грязная лавка Таггерта стояла первой в его списке. Саймону не удалось выяснить, куда Холлибрук подевал украденные вещи, но он попытался проследить денежные потоки. Однако банковские служащие с уверенностью заявили, что человек описанной наружности не вносил крупных сумм в указанный период времени. В квартире Холлибрука также не удалось ничего обнаружить. Саймон лично потратил значительную часть дня, пытаясь найти тайник.
Засунув
«Позвольте внести ясность: я не буду вашей любовницей. Мысль об этом мне отвратительна».
Он видел, что Клару тянет к нему. Об этом говорило все: и вспыхнувший на щеках румянец, и участившееся дыхание, и то, как она скользнула взглядом по его губам. Но, очевидно, его неожиданное предложение испугало ее. Если бы он обдумал его заранее, то сделал бы это более деликатно. Со дня гибели мужа Клары под Ватерлоо не прошло еще и года. Возможно, желание близости с другим мужчиной кажется ей предательством.
Он еще не утратил надежды уговорить Клару принять его предложение. Если бы у него было время хорошенько ее распалить…
Нет. Он уже определил свою судьбу. Он женится на леди Розабел Лэтроп. Связь с ее компаньонкой не входит в его планы. Это просто непорядочно. Когда-то он поклялся отцу, что станет человеком, которым тот сможет гордиться, и не нарушит своей клятвы.
Колокольчик звякнул опять, посетитель ушел, прихватив старинную вазу. Саймон вернулся к прилавку, где хозяин ломбарда подсчитывал вырученные деньги. Его ноздри дрожали, как у крысы. Когда Саймон подошел, он сгреб мелочь в карман, будто опасался, что Саймон выхватит деньги из его алчных рук.
– Вы все еще здесь? – пробормотал он. – Если вы не собираетесь ничего покупать, у меня нет времени на болтовню. Я честный человек, понятно? У меня честный бизнес.
– Я видел ваше досье. Пять лет в Ньюгейтской тюрьме за мелкие кражи.
Таггерт воинственно выпятил подбородок.
– Ну и что? Я свое отсидел. С тех пор веду дела честно. Я законопослушный гражданин, ясно вам?
– Тогда вы не станете возражать, если я загляну в заднюю комнату.
Саймон обогнул прилавок, но толстячок оказался проворнее. Раскинув руки, он загородил дверь.
– Это частные владения. У вас нет права туда входить.
– У меня есть ордер, выданный магистратом с Боу-стрит. – Саймон достал из внутреннего кармана пальто ордер и протянул Таггерту. – Посторонитесь, или я упеку вас за решетку за сопротивление.
Таггерт помедлил, но повиновался, шепча себе под нос проклятия.
Саймон вошел в комнату. Конечно, если Таггерт в чем и замешан, то давно спрятал концы в воду, но есть другие способы разговорить его. Саймон не
В загроможденной товаром тесной комнате было ужасно жарко: в дальнем углу топилась печь. Саймону ударил в ноздри тяжелый металлический запах. Проложив себе, путь сквозь кучи хлама, он остановился возле большого чугунного тигля, установленного на печке. Рядом с ним стоял деревянный поддон с только что отлитыми серебряными слитками.
Саймон взял со столика серебряный поднос и с усмешкой повертел его в руках.
– Я вижу, ты взялся за старое. Опять принимаешь товар у воров и переливаешь его в слитки.
Таггерт оскалился, как загнанное в угол животное.
– Нет такого закона, чтоб запрещал скупать старое серебро. Вы ничего не докажете.
– Вот тут ты ошибаешься. – Саймон перевернул поднос, на нижней стороне его стояло клеймо. – Мне ничего не стоит разыскать хозяев тех вещей, которые ты еще не успел переплавить. В полиции наверняка имеются заявления об их пропаже.
– Человек приносит ко мне вещь, я ее покупаю. Я не обязан знать, где он ее взял. Это вообще не мое дело.
– Я тут допрашивал Призрака, – сказал Саймон. – Он сказал, что сбыл часть награбленного как раз тебе.
Это был хорошо просчитанный риск. Если Таггерт действительно что-то брал у Призрака, его непременно выдаст какой-нибудь знак – бледность, дрожание век, подергивание щеки или еще что-нибудь.
Таггерт насупился.
– Да врет он все, этот ваш Призрак. Он водит вас за нос. А вы так сразу ему и поверили.
Саймон рванулся вперед, схватил Таггерта за горло; и прижал к стене.
– А как тебе понравится, если я отправлю тебя на виселицу?
Карие глазки-бусинки торговца испуганно забегали. Лицо его побагровело.
– Пустите, – прохрипел он. – Я никогда не видел вашего Призрака.
– Но должен знать, где он. Слухами земля полнится.
– Не знаю… я… ничего.
Пальцы Саймона сильнее сдавили толстую шею.
– Если ты лжешь, я лично позабочусь, чтобы тебя приговорили к виселице.
– Да не знаю я ничего! Клянусь… могилой моей матери. Таггерт – трус, и если бы что-то знал, то уж наверное рассказал бы после таких угроз, рассудил Саймон. Он разжал пальцы, и торговец отступил назад, хватаясь за горло и задыхаясь от кашля.
Раздосадованный, Саймон вышел из магазина и вскочил на лошадь. Этот неприглядный район, казалось, насквозь был пропитан запахом нечистот. Ему отчаянно захотелось пришпорить лошадь и умчаться в Уоррингтон-Хаус к Кларе, прикоснуться к ее гладкой нежной коже, вдохнуть слабый аромат лаванды, забыться в диком безумстве страстного поцелуя.
Он запретил себе эти фантазии. Он должен думать только о леди Розабел. Сегодня он приблизится еще на шаг к тому дню, когда сможет назвать ее своей невестой: вечером должен состояться семейный обед, на котором Розабел познакомится с его семьей. Его долг позаботиться о том, чтобы мать и сестры одобрили его выбор.