Покоренное сердце
Шрифт:
– Простите, милорд. Я сказала это сгоряча. Маркиз пристально смотрел на нее.
– Поправьте меня, если я не прав, но я нахожу весьма подозрительным, что компаньонка юной леди занимается уборкой моих комнат, вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями и приглядывать за моей внучкой.
– Леди Розабел всегда спит до полудня. Я не люблю сидеть без дела, и предложила свои услуги миссис Флеминг.
– Вы недостаточно загружены?
– За пределами комнаты леди Розабел у меня нет никаких обязанностей, а она просила не тревожить ее, когда она спит.
– А
К счастью, как раз накануне вечером Клер начала читать Розабел первый акт «Сна в летнюю ночь». Правда, через пять минут Розабел уже крепко спала.
– Мы только начали читать, пока еще рано судить об этом.
– Ха! Пьеса ей не понравилась. Я был прав.
– Мы еще не дочитали до конца, милорд.
Он издал горловой звук – нечто среднее между кашлем и хрипом.
– Вы не способны на грубую лесть, миссис Браунли. Это отвратительно, когда женщина позволяет себя унижать.
Неужели он хочет сказать, что она ему нравится? Клер с горечью вспомнила, как в десять лет отправила деду письмо, приглашая его на свой день рождения. Она испытала страшное разочарование, так и не получив от него ответа. Мама обняла ее и попыталась утешить. «Я поссорилась с твоим дедом много лет назад, еще до твоего рождения. Но если бы он увидел тебя, дорогая, я уверена, что он полюбил бы тебя так же сильно, как любим тебя мы с папой».
Эти слова врезались в память маленькой девочке. В ее сердце поселилась надежда. С возрастом она избавилась от иллюзий, но сейчас с досадой отметила, что где-то в глубине души надежда помириться с дедом все еще теплится. Несмотря ни на что, ей хотелось услышать от него слова одобрения.
Клер подавила в себе это желание. Маркиз должен заплатить за то, что сделал с папой. И с мамой тоже. Но для начала ей необходимо выпутаться из этой дурацкой ситуации.
– Вы сами подтвердили, что я не способна лгать ради своей выгоды. Я ничего не брала в ваших комнатах.
– Нахальная девчонка. Так легко вы от меня не отделаетесь.
– Ваши экспонаты слишком громоздкие, чтобы я могла их спрятать. Гораздо логичнее было бы украсть драгоценности.
– Вы могли вытащить драгоценный камень из какой-нибудь вещи. Например, вон из того тигра. – Он указал пальцем на медный столик.
– Можете убедиться: оба его глаза на месте, – сказала Клер и неожиданно с любопытством спросила: – А откуда у вас все эти редкости?
– Мне подарил их махараджа из Джайпура в награду за то, что я выследил вора, который рыскал у него во дворце.
Клер удивленно выгнула бровь. Может, он провоцирует ее?
– А почему вы спрятали свои сокровища здесь? Почему бы, не выставить их в парадных комнатах, где ими смогут любоваться и другие люди?
– Потому что это мой личный музей, вот почему. Я не хочу, чтобы они лежали на виду у всех, где их каждый может украсть.
Несмотря на всю свою антипатию к деду, Клер пожалела его. Трудно жить, никому не доверяя.
– Не думаю, чтобы все и каждый стремились завладеть вашим богатством.
– Бедные
– У бедных тоже бывают принципы. Шекспир сказал по этому поводу: «Невинность дороже всякого наследства».
– «Протесты леди столь обильные излишни», – в ответ процитировал лорд Уоррингтон. Он пристально рассматривал Клер, вцепившись пальцами в набалдашник из слоновой кости своей трости. Затем вполголоса добавил, словно размышляя вслух: – Любопытно, еще один вор и тоже цитирует Шекспира.
У Клер замерло сердце, потом забилось еще сильнее. У нее пересохло горло, все тело напряглось. Неужели она себя выдала? Или этот проницательный взгляд усмотрел в ней сходство с Гилбертом Холлибруком?
Нет, Уоррингтон просто блефует, пытаясь понять, не разгадала ли она его тайну. Он напомнил ей паука, который опутывает жертву шелковой паутиной. Но Клер тоже умела играть в кошки-мышки.
Она притворно ахнула:
– Боже милостивый… вы сравниваете меня с Призраком? Он удивленно посмотрел на нее.
– Не обращайте внимания. Это не имеет значения.
– Но я не могу не обращать на это внимания. Мне горько сознавать, что вы так дурно думаете обо мне. Я слышала, этот Холлибрук – ужасный человек…
Он стукнул кулаком.
– Замолчите, женщина! Как вы смеете в моем присутствии произносить его имя?
– Прошу прощения, милорд. Я слышала, что он приходится родственником вашей семье, и понимаю, что вам неприятно слышать о человеке, который завлек вашу дочь в свои сети. И тем не менее…
– Довольно! – С застывшим лицом Уоррингтон указал ей на дверь. – Уходите, вон отсюда. Хватит мне докучать, найдите себе другое занятие.
Клер не пошевелилась. Она добилась своего: он разгневался при упоминании о ее отце. Однако вопреки ожиданиям отказался продолжить разговор.
– Милорд! – подал голос Эддисон. – Я еще не закончил проверку.
Уоррингтон не ответил и продолжал молча смотреть на Клер до тех пор, пока она не поднялась. Ей хотелось остаться, но она опасалась, что Эддисон воспользуется этим, прикарманит какую-нибудь вещицу и обвинит ее в краже.
Она присела в вежливом реверансе.
– Я искренне сожалею, что причинила вам беспокойство, милорд. Всего хорошего.
Она направилась к двери.
– Миссис Браунли.
Голос маркиза прозвучал как удар хлыста. Она резко обернулась.
– Отныне по утрам вы будете разбирать книги в моей библиотеке, – коротко сказал он. – Жду вас завтра ровно в восемь.
Глава 15
Любовь нежна?! Она груба, порочна,
Остра, как шип, и, словно тень, притворна. [18]
18
Пер. Е. Савич