Покоренный

Ловелл Л. П.

Я плюхаюсь на шезлонг рядом с ней. Сегодня солнечное утро, но в воздухе ещё стоит прохлада.

— Восемь часов утра, Кэт. Какого чёрта? — ворчу я.

— Восемь часов утра в четверг, Тео. Серьёзно, у тебя разве нет других дел в этой жизни, кроме как напиваться и трахаться? Я не видела тебя несколько недель. Я — твоя сестра. Ты такой мудак, ты это знаешь?

— Почему это я мудак?

— Ты хандришь, как будто только что потерял свою любимую игрушку. Есть и другие игрушки, разберись уже со своими проблемами. — Если с её стороны

это выражение крепкой сестринской любви, то этот номер не пройдёт.

— Спасибо, что заскочила, Кэт. В следующий раз, когда ты только приземлишься после двенадцатичасового перелёта, не могла бы ты отправиться домой и отоспаться, прежде чем выместить злость на мне? — Она хмурится, и я не могу не улыбнуться. Она такая милая, когда пытается выглядеть строгой.

— Не ухмыляйся мне, Теодор Арчибальд Эллис. В последнее время я, возможно, немного отсутствовала, но это не повод так разговаривать со мной. — Она даже грозит мне пальцем.

— Ах, действительно. Оставь в покое вторые имена, Кэтрин Пруденс. — Она хмурится.

— Вот что я получаю в качестве благодарности, когда вытаскиваю твою задницу с вечеринки жалости, — бормочет она.

— У меня не было никакой вечеринки жалости.

Она поднимает бровь.

— Я полагаю, что твоя печень умоляет о передышке. Кстати, как дела у моей племянницы или племянника? Ты что-нибудь слышал от Кейси? Её же так зовут?

Я стону.

— Ничего. Кэсси. Она – чёртова головная боль, которая мне не нужна. — После разговора с Лилли субботним утром я действительно не хочу об этом говорить. — Мы можем сменить тему? — спрашиваю я.

— Конечно. Как Лилли?

Я рычу.

— Серьёзно, Кэт?

Она ухмыляется мне, когда я слышу звонок в дверь.

— Кто это, чёрт возьми? Серьёзно, восемь часов утра. Это не время для визитов. — Я ворчу и поднимаюсь с шезлонга.

— Как мило быть в гуще событий, — подкалывает меня Кэт, когда я иду к двери.

Я открываю дверь, чтобы обнаружить никого иного, как Хьюго, одетого в чиносы (прим. ред. повседневные брюки из хлопковой ткани) и рубашку, он выглядит слишком свежим для этого часа. Что сегодня происходит? Он щёлкает пальцами перед моим лицом, и я отталкиваю его. Он хлопает меня по плечу и проходит мимо меня.

— Просто проверяю, что ты всё ещё со мной, мой сладенький, — усмехается он.

— Почему ты здесь? — бормочу я.

Он просто продолжает идти по дому, пока не добирается до кухни, там он начинает рыться в холодильнике.

— Разве я не могу заехать повидаться с моим лучшим другом? — Он сжимает подбородок руками и наклоняет голову, ухмыляясь мне в лицо. Идиот.

— В восемь часов утра? Брось, Хьюго, ты встаёшь так рано, только когда ты пытаешься смыться из чужой кровати.

Он наливает себе в стакан апельсиновый сок и ставит пакет обратно в холодильник.

— Ну, теперь я понял, что легче приводить их к себе домой, тогда я могу не только блаженно поспать, но если она горячая, я могу попросить

добавки.

Я улыбаюсь.

— А если нет?

На мгновение он замолкает, затем пожимает плечами.

— Закрой глаза и притворись, что так и есть? — Я смеюсь, потому что я люблю Хьюго, он действительно что-то с чем-то.

— Мне не стоило даже спрашивать. Кстати, почему ты здесь?

— Очаровательно. Ну, вообще-то, я пришёл к тебе, главным образом потому, что я знаю кое-что, что следует знать моему другу. — Он шевелит бровями и протягивает бумаги, которые он держал в руке.

— Что я слышу, сплетни? — Кэт заходит из патио с ухмылкой на лице.

— Не сплетни, новости, — ворчу я.

— Кэт. Я не видел тебя несколько лет, детка. — Хьюго приподнимает маленькое тело Кэт и сжимает её в объятиях. Она хихикает. Я прекратил угрожать смертью Хьюго, если он притронется к моей сестре, много лет назад. Я знаю, что она не заинтересуется им, но это же Хьюго. Просто он слишком... дружелюбный. У меня в голове всё пульсирует. Я решаю, что стоит пойти и полежать на диване, игнорируя их обоих. Я ложусь, надеясь, что желание вырвать исчезнет.

— Так что за новости? — наконец спрашивает Кэт.

— Вчера вечером я разговаривал с Молли... — Я сажусь. Если он пришёл сюда, потому что разговаривал с Молли, то это касается Лилли.

— Подожди, почему ты разговаривал с Молли? — Я слышу улыбку в голосе Кэт.

— Потому что он трахается с ней, — говорю я монотонным голосом. Он пожимает плечами и кивает.

— Что она сказала?

— Ну, оказывается, что Лилли у нас мученица.

Я быстро теряю терпение.

— Что она сказала? — срываюсь я.

— Кажется, что Лилли и мать твоего ребёнка в дружеских отношениях. — Какого чёрта? — Кажется, что Кэсси попала в затруднительное положение, у неё проблемы с наркотиками или что-то в этом роде...

— Извини, что?! — прерываю я его.

— Я знаю только то, что она обратилась к Лилли за помощью. Оказывается, она уже виделась с Лилли раньше, и, очевидно, Лилли дала Кэсси свой номер телефона.

Я стону.

— Охренеть! Почему эта женщина не может просто оставить всё как есть? Она должна была, бл*дь, позвонить мне. Боже. — Почему, чёрт возьми, Кэсси втягивает Лилли в свои проблемы? Несомненно, что Лилли уже достаточно настрадалась от всей этой хрени. Что-то не так здесь.

— Дальше ещё хуже, — Хьюго хмурится. — За двенадцать часов Лилли удалось продать свою машину, заплатит за то, чтобы Кэсси отправилась в реабилитационный центр и отдала ей оставшуюся часть денег. Молли, конечно, не в восторге, но она сказала, что этого стоило ожидать от Лилли.

— Боже мой, — задыхается Кэт. — Тео, почему, чёрт возьми, Лилли занимается этой проблемой?

— Чёртова Кэсси. — Я вскакиваю и пинаю журнальный столик. — Как называется этот реабилитационный центр?

— Не знаю. Но могу попытаться это выяснить, — предлагает Хьюго.