Покорители неба
Шрифт:
— Подумай еще.
— Тут все есть для жизни и работы.
— Вот именно. А чего нет?
Даби задумалась. Затем ее лицо осветилось от догадки.
— О, — только и сказала она.
Доран тоже поразмыслил немного. Ответ пришел сам собой.
— Детей, — озвучил он.
Макс с сожалением кивнул.
— В научных станциях нет родильных догм. Чтобы стать родителем, нужно переселиться на жилую, оставив свою деятельность.
Он надел на талию рабочий пояс с инструментами и зашагал по каменной тропинке, уверенно направляясь куда-то. Даби и Доран
— Мой хороший коллега, — рассказывал Макс, — только недавно вернулся из суетной жизни в Чэчире. Он пробыл там ровно пятнадцать лет — был родителем для чудесного мальчугана. Исследования вел удаленно, был в основном консультантом. Теперь ждет не дождется настоящих исследований, — Макс на секунду прервался, заметив что-то на земле, потом пошел дальше. — Он, кстати как раз ведет проект по цитрусовым.
Они поворачивали направо, поднимались и снова поворачивали налево по каменной сетке. Наступать на само поле, конечно же, было нельзя. Иначе им не пришлось бы идти такими причудливыми зигзагами, как в игре с лабиринтами.
— Во-от они, — пропел Макс почти с отеческой нежностью.
Было непривычно наблюдать, как грузный, неповоротливый мужчина осторожно садится на колени перед цветами, будто бы боясь их ненароком разбудить. Рубашка страдальчески заскрипела от вздувшихся мышц спины, когда Макс склонился к земле.
Подснежники росли парами, группами и редко по одиночке, поднимая бутоны к прожекторам над ними. Цветы были стандартных расцветок — желтые и лиловые. Но был среди них один подснежник, чьи лепестки были более темного, пурпурного оттенка. С ярко-золотыми нектарами он особенно выделялся среди остальных.
Макс вытащил из пояса лазер-нож и бережно коснулся пальцами бутона, отодвигая его в сторону. Прицелился и прошелся лазер-ножом по стебельку. Его судьба решилась. Уникальный подснежник навсегда был оторван от земли.
Чуть в стороне от поля располагался стол-мастерская со множеством секций, ящичков и инструментов, начиная от молотка и заканчивая рукой-манипулятором и монторами компьютера.
Макс надел специальные очки, осмотрел цветок со всех сторон, что-то записал у себя на планшете. Выглядел он сосредоточенным и казалось совсем не замечал ребят, которых сам же сюда привел. Он осторожно поместил цветок в специальную колбу из усиленного стекла.
— Температуру и влажность я настроил, — сказал Макс и протянул подснежник в стеклянном цилиндре Даби. — Вверяю цветок тебе, как напоминание Юхэ о нашей миссии.
Даби с благодарностью приняла капсулу и спрятала в кармане комбинезона.
— Спасибо, Макс.
— Как всегда, береги его. И других “Хараначчи” тоже береги. В небе вы беззащитны, у вас есть только крылья.
В этих словах была толика грусти. Даби ничего не сказала на это.
***
Ученый развернул мониторы с длинными полотнами чисел к себе и начал что-то печатать.
— Эта процедура только для моих старых знакомых, — он бросил в Дорана взгляд. — Может, я и для тебя что-нибудь выращу, но нескоро.
— Я не
— Конечно. Вы же из Юхэ. Там всё искусственное.
И снова этот неприкрыто презрительный он. Доран не вытерпел.
— А вы сами то хоть раз бывали в Юхэ?
Макс возмущенно хмыкнул, не отрываясь от экрана.
— Ага, побываешь тут. Получить визу туда сложнее, чем вывести разговаривающую ель! Но ученым даются кое-какие привилегии. Так что и мне повезло однажды. Где-то двадцать лет назад, когда я только получил докторскую степень. Помню, я полетел туда на пассажирском шаттле взволнованный, как ребенок. И Юхэ не разочаровала, — голос ученого стал более уважительным. — Она появилась меж облаков, как небесная цитадель при свете луны… Что-то было в ней такое… знаешь, как запретный дворец, который не всякий посетит.
Он нажал клавишу “Ввод” и развернулся к ним. Его вид опять выдавал его превосходство.
— Но меня удивило, как человек может расти и развиваться в искусственном пузыре, знать об этом и всё равно считать себя полноценным. Я поверить не мог в статистик, — громогласно досадовал Макс. — 92 % жителей Юхэ рождаются и уходят на покой, ни разу не покинув родную станцию! Их не интересует внешний мир.
Доран поспорил:
— Жизнь в Юхэ полностью отвечает запросам и нуждам человека. Так зачем стремиться к внешнему?
— Разум человека должен всегда жаждать познать истину, — парировал Макс и стукнул по столу. — Нельзя добровольно изолироваться от действительности. Мы ответственны за то, что происходит с планетой!
— Ма-акс… — взмолилась Даби, против воли оказавшись меж двух огней.
— Планета, которая чуть не сожгла заживо наших предков? — поддел Доран.
— Она все еще наша.
— Мы пережили Эпоху катаклизмов. Учли свои ошибки. Переселились в небо. И теперь мы можем не выживать, а просто жить в свое удовольствие. И это — признак прогресса, — отчеканил Доран уверенно. — Это моё личное мнение.
Макс помолчал секунду и покачал головой. Лично Доран счел это своей победой. По крайней мере, он отстоял Юхэ и свою точку зрения.
— Макс, метеосводка, — напомнила Даби, лишь бы отвлечь их.
— Да, точно, — спохватился мужчина. — Подснежник ты получила, так что можем идти. Зилис!
Активный веснушчатый паренек резво подбежал к нему. Похоже, это был лаборант. Макс начал ему терпеливо что-то объяснять и давать указания. В это время Даби встала перед Дораном, скрестив руки на груди.
— Макс наш самый первый клиент, — сказала она серьезным тоном. — И крайне лояльный. Этот груз должны были отправить вчера, но Макс сместил даты, чтобы груз достался нам.
— Ого, — только и протянул Доран.
— Так что вякалку свою прихлопни, а личное мнение засунь куда подальше, — прибавила Даби угрожающе.
Доран прикусил язык.
— … ни в коем случае не жми красную кнопку, понял, Зилис?
— Да, профессор Уотт! — Зилис прижимал к себе кипу бумаг и букет укропа.
— Все, живо отсюда, — рыкнул тот, и паренек понесся со всех ног к полю.