Покушение на Тесея (др. изд.)
Шрифт:
Для вящей убедительности Кора прихватила где-то горшок, который поставила себе на бедро, и теперь ничем не отличалась от мириад прислужниц и рабынь, благо здесь не было заметно надсмотрщиков, которые давали бы указания, – видно, все дела были многократно отрепетированы.
Одаренная фотографической памятью, Кора через двадцать минут уже имела полное представление как о женской половине дворца, так и о его многочисленных хозяйственных помещениях. На мужскую половину попасть было труднее, но Кора вскоре освоила и ее. Для современного разведчика древний греческий
Коре предстояло отыскать нервный узел двора – покои Медеи.
Это оказалось не так-то легко, не потому, что покои были особо запрятаны. Просто они почти не отличались от покоев других родственниц царя, которых тоже оказалось немало.
Когда Кора уже решила, что ничего не отыщет и лучше возобновить поиски к вечеру, когда нападение на Тесея станет наиболее реальным, ей повезло.
Она шла по какому-то черному узкому коридору, смахивая с лица клочья паутины, стараясь не уронить ненароком что-нибудь из сломанной мебели, сваленной там, и не поднять лишнего шума, как услышала за перегородкой громкий разговор. Беседующие не таились и не понижали голосов – видно, они были убеждены в том, что их никто не может подслушать.
– Ты видел его? – послышался низкий глуховатый голос Медеи. – И какое он произвел на тебя впечатление?
– Милый юноша. Я хотел бы иметь такого сына…
Длинная пауза. Кора поняла, что Медея старается взять себя в руки. Потом снова ее голос:
– У тебя есть сын.
– Я стар. Боюсь, что не доживу до того момента, когда он сможет поднять мой меч. А если я оставлю царство мальчику, вас затравят мои родственники.
– Я волшебница и целительница, – ответила грузинка. – Ты будешь жить много лет, ты увидишь, как поднимут мечи твои правнуки. Ты у меня самый молодой и красивый…
– Ах, Медея, как мне трудно поверить в твою любовь! Я дал тебе приют, когда толпа хотела тебя растерзать. Ты дала мне сына. Но о любви разговора не шло.
– А я понемногу полюбила тебя, старый дурак!
– Ну ладно… ладно… мне же щекотно! Медея, прекрати! Вспомни, сколько мне лет!
– Зевсу куда больше…
– Зевс – бог.
– Ты – выше всех богов, ты – царь Афин. Народ беспрестанно славит твою мудрость…
– Медея!
– Эгей… О! Как ты могуч! Обними меня еще крепче!
Коре стало стыдно подслушивать далее, потому что если в восклицаниях и отдельных словах супругов можно было уловить смысл, то он не имел никакого отношения к сегодняшним событиям.
Но Кора не сразу отошла от опочивальни царя, потому что старалась сообразить, в какой стороне может находиться комната, выделенная Тесею. Ей пришла в голову неприятная мысль: пока они будут ужинать, Медее нетрудно
Когда Кора сообразила, куда двигаться по этому лабиринту, сквозь звуки поцелуев и страстные вздохи прорезался вполне спокойный голос царицы.
– Эгей, я хотела спросить, – произнесла она, – а как тебе показались нынешние гости?
– Милейшие люди, – с придыханием ответил Эгей, – милейшие люди… О, как я счастлив!
– Осторожнее! Со мной такого еще никогда не было! Я умираю от счастья! Все эти титулованные мальчишки и мизинца твоего не стоят! Кто научил тебя так обращаться с женщиной?
– Жизненный опыт, любимая!
– О, не бросай меня, не оставляй, иди ко мне, мой старый вепрь!
– Ты совсем другая сегодня! Я тебя не узнаю! Ты трепещешь, словно только что пойманная лань!
Но тут торжествующий счастливый крик Медеи озарил всю парадную часть дворца. Замерли повара и поварята у своих плит, замерли кухонные мужики и подавальщики, мойщики посуды и резчики мяса… И каждый подумал о том самом счастливом миге его собственной любви, который уже миновал или на который еще можно надеяться.
Кора печально вздохнула.
Любая нормальная женщина хочет быть счастлива, как Кларисса… черт побери, как Медея! А может, в этом и есть секрет бурной любовной сцены, которую Кора случайно подслушала…
Какое-то время было тихо. Лишь быстрое и нежное дыхание доносилось из царской опочивальни. Потом она услышала голос Медеи:
– Надеюсь, ты понял, возлюбленный, что они не те, за кого себя выдают?
Некоторое время Эгей тяжело дышал, приходил в себя после ласк Медеи, потом спросил:
– Почему ты так решила?
– Ну, с этой, так называемой Корой, все ясно! – сказала она твердо. – Никакая она не Кора и не Персефона, я отлично знаю в лицо всех богинь, и уж тем более таких выдающихся, как богиня подземного царства.
– Вот и я подумал, – отозвался Эгей. – Слишком она молода и красива для такой должности. Нет в ней ничего страшного. Милейшее, добрейшее создание.
– Ты, как всегда, прав, мой кролик. Но чувствую я, что наши дела никуда не годятся, если шпионы спокойно разгуливают по дворцу и вынюхивают, что где лежит.
– Я тебя не понял, крошка!
– А я не понимаю тебя. С твоим государственным опытом! С твоим политическим чутьем… и так попасться! Ты что, не догадался, что этот Тесей – искусственный человек?
– Как так искусственный?
– Тебе в женской вышивальне сидеть, а не на престоле! К тебе во дворец пробралась парочка политических террористов! Это вовсе не люди! – В голосе Медеи появились визгливые, кухонные интонации.
– А кто же?
– Ты Дедала помнишь?
– Еще бы не помнить, – ответил Эгей. – Великий мастер, но, по-моему, слабый человек.