Покушение
Шрифт:
Жюльен сжимал нож, спрятанный в кармане. Раз правосудие не свершилось, он свершит его сам.
Нож попал убийце в сердце. Затем в глаза…
Сириль пришла в себя.
Она поняла, что сделала десять лет назад, когда Жюльен открыл ей свою тайну. Он доверился ей, во всем признался. Она единственная знала об этом.
И тогда она приняла это сумасшедшее решение.
Она включила Жюльена Дома в клиническое испытание мезератрола, чтобы он забыл о своем горе и избежал суда.
Осознав все это, она сидела
Сириль смотрела на Жюльена, рассматривала его руки, шею, лицо, ресницы. Она видела перед собой маленького мальчика, искалеченного жизнью. Он сражался за нормальное существование, но трагическое прошлое настигло его и терзало до тех пор, пока он не совершил непоправимое.
Если его преступление останется в подсознании, он спасется.
Именно таким был ее расчет.
Она сочла, что его жизнь стоила больше, чем справедливое наказание за жизнь Жана-Клода Ж.
И теперь перед ней стоял все тот же вопрос, все та же дилемма.
Казалось, земля уходит у нее из-под ног. Во рту она ощущала горький привкус желчи. Если она прекратит стимуляцию, у Жюльена будет шанс выпутаться из всего этого. Если нет…
Остановиться или продолжить. Невиновность или вина. Сириль встала. Она была белой как мел.
Допустить или вмешаться.
Помнить или забыть.
Жюльен захрипел. С ним что-то происходило.
— Я помню… Я был в Марселе… Я вижу больницу… Где я?
Сириль подошла к нему, не зная, что сказать.
Виновный или невиновный.
Справедливость или месть.
Заблуждение или настоящая жизнь.
— У меня на плече фотосумка. Что я здесь делаю?
Имела ли она право отпускать грехи?
Она подняла руку, в которой держала зонд…
— Не двигаться! — послышались крики.
52
В зал ворвались двое охранников с автоматами в руках. Они готовы были стрелять.
Сириль медленно положила зонд на стол и сжала руку Жюльена, чтобы разбудить его. Один из мужчин в военной форме заломил ей руки за спину, и Сириль вскрикнула от боли. Второй направился к Жюльену. Первый удар пришелся ему в челюсть, второй — в грудь. Жюльен отключился, не издав ни звука.
Вошел Рама Супачай. Его взгляд не выражал ничего, кроме ненависти. Он встал между ними, скрестив на груди руки, будто чего-то ждал, и Сириль прочла в его глазах свой смертный приговор. Затем ее взгляд привлекло какое-то движение за спиной Супачая. За долю секунды она узнала темный силуэт.
Сириль побледнела. Ее муж постарел лет на двадцать. Под его покрасневшими глазами виднелись темные круги, у обветренных губ — морщины, влажные волосы взъерошены и небрежно зачесаны назад, одежда промокла от пота.
— Профессор Супачай сообщил мне, что я могу найти тебя здесь.
Сириль молчала.
У Бенуа Блейка был такой вид, будто он
— Ты отправишься за решетку за все свои преступления, — сумела наконец выговорить она, захлебываясь от ярости.
Губы Бенуа скривились.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Мари-Жанна даст против тебя показания! — закричала она, бросаясь на мужа. — Я заставлю тебя заплатить за всю эту ложь!
Он схватил ее за плечи и крепко сжал.
— Ты ничего не сделаешь. Я не дам тебе такой возможности. Мне очень жаль, дорогая.
Яростный вопль, вырвавшийся у Сириль, напоминал скорее звериный, чем человеческий.
— Я тебя ненавижу!
Бенуа по-прежнему держал ее. Лицо у него было напряженным.
— На что ты жалуешься, Сириль? Благодаря мне ты избежала жизни с этим жалким типом. Ты построила карьеру, основала клинику. Если бы не я, у тебя ничего бы не было. Ты снова хочешь поставить все под угрозу?
Сириль зло рассмеялась.
— Я предпочту любую жизнь тому лживому существованию, которое ты мне создал. Но теперь все кончено! Слышишь меня?
Бенуа вскинул голову.
— Наша любовь никогда не закончится! Ты останешься со мной.
— Наша любовь? У тебя еще хватает наглости говорить о любви! С тех пор как ты попал в аварию, тебе нужно от меня лишь одно — чтобы я была твоим дублером и твоей подпоркой! — Она кивнула в сторону Супачая. — А ты сообщил своему дорогому коллеге, что если бы не я, то тебе никогда бы не удалось довести свои исследования до конца? Знает ли он, Бенуа, что у тебя проблемы с логикой?
— Не слушайте ее! Она сошла с ума! — оборвал ее Блейк, обращаясь к Супачаю.
Он сделал шаг вперед. Сириль отступила назад, но его железная рука схватила ее за подбородок.
— Заткнись!
Он ударил ее по щеке. Сириль закричала от боли. Жюльен попытался встать, но очередной удар свалил его с ног. Она услышала голос Рамы Супачая:
— Что с ними делать, профессор?
— Избавьтесь от этого типа. А что касается ее, Рама, то мне понадобится ваша помощь.
Сильным толчком Блейк повалил Сириль на стол. Она сопротивлялась, как могла, но охранники крепко держали ее за руки и за ноги. Бенуа зафиксировал головное кольцо и заткнул ей кляпом рот. Она почувствовала покалывание на затылке, попыталась кричать, но не могла издать ни звука.
Бенуа протянул руку к столу с инструментами, схватил флакон с антисептическим гелем и, отодвинув челку, намазал лоб Сириль красной жидкостью.
— Никаких проблем, — сказал он. — Метки по-прежнему на месте. — И наклонился к Сириль: — Держись, дорогая. Через десять минут ты забудешь об этом небольшом недоразумении. Ты проснешься в отеле Бангкока, и мы спокойно вернемся домой.
Сириль укусила Бенуа за руку и закричала:
— Нет! Я ничего не забуду!
— Проблема заключается в том, Сириль, что если ты не забудешь, то я не смогу взять тебя с собой. Итак, либо ты забудешь, либо умрешь. У тебя нет другого выбора.