Покушение
Шрифт:
Но Бенуа не слушал ее.
— Я единственный был без жены. И как я выглядел по сравнению с Тардьо?
Сириль попыталась что-либо возразить, но он оборвал ее:
— Ты знаешь, что на прошлой неделе этот мерзавец летал в Стокгольм на обед с членами Нобелевского комитета? Мне сказал об этом Френсис.
Они вышли из лифта, и Сириль открыла дверь их квартиры.
— Я позвоню ему, — заявил Бенуа, — и выскажу все, что думаю. Пусть он идет к черту вместе со всем Каролинска! Какой негодяй!
— Бенуа, пожалуйста,
Сириль сняла пальто, туфли и серьги. Она была не в состоянии выдерживать эту сцену и хотела избежать разговора с мужем о своем мрачном открытии, но пыталась быть терпеливой.
— Я понимаю, что ты нервничаешь, но вокруг происходят и другие важные события.
Бенуа снял галстук.
— Ты же видишь, что он посещает всякие интересные места. Расхваливает себя по мере возможности. Предупреждает прессу о каждой своей новой публикации. А этот старикашка, исполняющий роль его агента? Я же ничего такого не делаю. Я всегда отказывался участвовать в этом цирке. Я все время вкалывал. И если он получит Нобелевскую премию, а не я, я подниму огромный скандал!
Сириль вздохнула. Почему она должна все это выслушивать? Еще и именно в этот день! У нее начинала болеть голова. Она прошла в соседнюю комнату и открыла шкаф, чтобы повесить платье. Она уже вышла из ванной, а Бенуа по-прежнему разговаривал сам с собой:
— В конце концов, я никогда особо не думал о своем окружении. Посмотри, с кем он общается. А теперь представь, что я стал бы хлопать по плечу министра и обедать с этими кретинами из Национального центра научных исследований!
Сириль стиснула зубы.
— Бенуа, хватит! Прекрати. Довольно уже разговоров о нем, мне это надоело!
Взгляд, которым ее одарил Бенуа, был полон презрения, которое он испытывал к своему сопернику. Держась на ногах довольно уверенно, он подошел к ней.
— Мне кажется, или ты его защищаешь?
Сириль сделала шаг назад.
— Не говори глупостей!
— Ты думаешь, я не видел, как ты красовалась перед ним сегодня? Еще когда ты училась в университете, он увивался за тобой.
Она пожала плечами.
— Это уже слишком, Бенуа, прекрати. У меня болит голова. День выдался просто кошмарным.
— Кошмарным? Ты что же, считаешь, что мне очень легко, да?
— Дай пройти, я хочу выпить снотворное.
Он преградил ей путь.
— Ты и с ним спала, пока училась в интернатуре?
Сириль не выдержала:
— Ты совсем спятил!
Бенуа крепко схватил ее за руку.
— Я спятил? Ты говоришь о моей проблеме, да?
— Что?
— Когда декан факультета хвалил мои работы, он как-то странно смотрел на меня. Похоже, все в курсе…
— Бенуа, в конце концов, о чем ты говоришь?
— Конечно! Тебе это надоело! Ведь Блейк даже не в состоянии нормально писать!
Сириль поняла, что теряет самообладание.
— Хватит! Никто об этом
Бенуа сильнее сжал ее руку.
— Ты делаешь мне больно, Бенуа!
— Не смей так разговаривать со мной! Слышишь? Не смей! Я не тупой!
Сириль замерла. Бенуа смотрел на жену и вдруг, словно пораженный молнией, отпустил ее руку и упал на кровать.
— Прости. Не знаю, что на меня нашло.
Сириль молчала. Муж протянул руки, у нее не было ни малейшего желания сделать шаг ему навстречу.
— Прости, дорогая, прошу тебя, — жалобно произнес Бенуа.
Потрясенная Сириль застыла на месте.
— Я выпью таблетку и лягу спать, — сказала она устало. — Мы поговорим обо всем этом, но не сейчас.
Она прошла в ванную, нашла в шкафчике с лекарствами таблетку и проглотила ее, чувствуя себя одинокой, как никогда прежде.
«Чертов день!»
14
9 октября, 7.30
Новые мокасины из черной замши натирали ноги и давили везде, где только могли. Сириль злилась на себя за то, что достала их сегодня утром из коробки, но нашла себе оправдание: ей хотелось надеть что-нибудь новое и с новыми силами приступить к следующему дню. В результате предстоит заклеить ноги пластырем, как только она приедет в клинику, иначе уже через час на каждой стопе образуются по две водянки.
Сириль вздохнула и попыталась отвлечься от неприятного ощущения. Этим утром осень, похоже, решила отдохнуть. Казалось, листья каштана, растущего напротив клиники, отказываются желтеть, а воздух наполнен теплом. Идеальная погода, чтобы забыть обо всех проблемах и начать новый плодотворный день.
Она открыла застекленную входную дверь.
— Здравствуйте!
Белинда, телефонистка, дежурившая с семи утра до двух часов дня, рывком закрыла газету, которую читала. Она поздоровалась с начальницей, кивнувшей, как обычно, но телефонистка не попалась на эту уловку.
«Доктор выглядит сегодня неважно», — подумала она. Тональный крем скрывал темные круги под глазами, но в целом на лице Сириль были заметны признаки усталости и волнения.
Этим утром ей предстояло составить текст своего выступления на конгрессе в Бангкоке, а также подготовиться к завтрашнему обеду с двумя американскими финансистами. Это означает, что ей нужно погрузиться в счета за прошедший год и подсчитать сумму, которую необходимо «выклянчить» на следующий. Сириль не могла прийти на встречу, не зная хотя бы некоторых цифр наизусть. Тем не менее она чувствовала себя не в своей тарелке, была рассеянной, несобранной, а ее мозг, похоже, не был расположен к запоминанию каких бы то ни было цифр.