Покушение

Кирст Ханс

— Как много у вас со мной хлопот! — сказал Грюнфельд тихо.

Фрау Валльнер лишь сердито буркнула:

— И эта война когда-нибудь закончится. Тогда я, по крайней мере, смогу сказать: «На колени она меня все же не поставила!»

В соседней квартире спала актриса Эрика, на этот раз — одна. Сон был ее любимым занятием. Она пользовалась благоволением высокопоставленных кругов нынешнего общества. Полицей-президент Берлина был ее самым желанным гостем. Он-то и обеспечил ее этой квартирой, которой она теперь могла распоряжаться по собственному усмотрению.

А еще

на третьем этаже проживал штудиенрат Шоймер с семьей. Кроме больной жены в нее входили две дочери, слывшие весьма бравыми особами. Одна была медсестрой, другая служила во вспомогательном составе вермахта. Обеих в данное время дома не было. С тех пор как разбомбили школу, жизнь Шоймера стала довольно-таки пустой, но он старался приносить хоть какую-то пользу и посвятил все свое свободное время изучению немецкой философии от Гегеля до Гитлера, пытаясь доказать, что они дополняют друг друга. Однако в данное время он занимался куда более прозаичным делом — составлял на всякий случай своего рода протокол.

В нем можно было прочитать следующее: «Служащая в доме иностранная рабочая, которую все называют Марией, была обнаружена мной в полубессознательном состоянии на лестничной клетке и доставлена в безопасное место. Затем шарфюрер СС Йодлер забрал ее самым корректным образом, а я так же корректно передал ее…» Далее в протоколе следовало более подробное описание места и времени.

Фрау Брайтштрассер со второго этажа еще спала, а мозг ее был переполнен громоздящимися одно на другое впечатлениями. Утренние лучи солнца освещали ее сморщенное, лимонного цвета, лицо, а губы шевелились беззвучно, как зев у лягушки, сидящей на краю болота.

На первом этаже, в квартире справа, храпел, лежа на спине, шарфюрер Йодлер, и храпел так, как если бы он только что выполнил тяжелую работу. Рядом с ним, свернувшись клубочком, словно перепутанная собачонка, лежала Мария.

Квартира слева пустовала. Блоклейтер, которому она принадлежала, лежал в подвале. Он был мертв.

Самолет ждал полковника фон Штауффенберга точно в назначенное время на взлетной полосе аэродрома в Рангсдорфе. Его плоскости слегка дрожали — пилот запустил двигатель, чтобы прогреть мотор.

Самолет предоставил в распоряжение Штауффенберга генерал от артиллерии Эдуард Вагнер, генерал-квартирмейстер главного штаба сухопутных войск. Это была надежная машина, но без радиооборудования, которое применялось в авиации еще не везде. Опытный пилот занимался проверкой приборов — время приближалось к семи.

Автомобиль полковника Штауффенберга остановился на краю летного поля. Из него вылезли Клаус, его брат Бертольд и обер-лейтенант фон Хефтен. Их уже ожидал генерал-майор Гельмут Штиф. Он также принадлежал к числу посвященных, а в этот день летел вместе с ними в ставку фюрера.

Офицеры приветствовали друг друга по-товарищески — казалось, различий в званиях для них не существовало. Штауффенберг хлопнул по одному из портфелей, которые нес его адъютант, словно хотел тем самым сказать: «На этот раз все пройдет удачно».

Хотя было раннее утро, лица офицеров блестели от жары, но голос полковника

Штауффенберга звучал, как никогда, звонко:

— Как вы себя чувствуете, господин генерал?

— Довольно хорошо, — ответил улыбаясь Штиф. — А ваша энергия и бодрость укрепляют мою уверенность в успехе нашего дела. — И почти без всякого перехода он поинтересовался: — Вы убеждены, что на этот раз все пойдет по порядку? — Слова его не были проявлением озабоченности или сомнений, скорее, в нем говорил привыкший к четкому планированию штабной офицер.

— Стопроцентной гарантии нет, — ответил Клаус фон Штауффенберг несколько раздраженно, — но исходя из чисто человеческих возможностей все подготовительные меры осуществлены с максимальной точностью.

Обер-лейтенант фон Хефтен высоко поднял оба портфеля, которые были у него в руках. Его обычно дружелюбное мальчишеское лицо казалось возбужденным.

— На этот раз мы подстраховались вдвойне! Если не сработает один заряд, у нас есть другой.

— А ваты для больного глаза у тебя достаточно? — озабоченно спросил брата Бертольд.

— Да, спасибо.

Генерал-майор Штиф задумался. Ему пришлось пережить на своем веку немало разочарований, даже когда все планировалось самым тщательным образом, и он не мог, да и не хотел, забывать об этом. Поэтому, чуть помедлив, он сказал:

— Решающее значение будет иметь то, насколько четко сработает информационный аппарат. Но это очень сложное дело.

— Тогда надо все упростить! — воскликнул обер-лейтенант фон Хефтен.

Обер-лейтенант, как и многие молодые участники заговора, являлся сторонником радикального решения вопроса, не слишком-то задумываясь о последствиях, в то время как генерал-полковник Бек и другие представители командования сухопутных войск были «мыслителями», а Ольбрихт и Бракведе занимались планированием. Штауффенбергу же предстояло сегодня одним ударом разрубить гордиев узел — претворить все их планы в жизнь.

— Время теорий прошло, — сказал Клаус. — Еще несколько часов — и мы будем знать, где окажемся.

Он склонил в задумчивой покорности голову, будто отдавал себе последний приказ, потом выпрямился, кивнул на прощание брату и поднялся в самолет.

Пилот перевел двигатель на повышенные обороты. Небо было безоблачным. Конус, показывающий направление ветра, свисал как тряпка. Разрешение на взлет было дано с точностью до минуты в семь часов утра. Машина понеслась по взлетной полосе, затем оторвалась от земли и стала набирать высоту.

Бертольд фон Штауффенберг долго смотрел вслед самолету, пока он не превратился в точку, мерцающую на горизонте. Его лицо оставалось бесстрастным, и лишь глаза подернулись влагой.

Подвал в доме номер 13 по Шиффердамм был разделен дощатыми перегородками на отдельные отсеки по числу квартир. В летнюю жару здесь гнил последний картофель, хранились жалкие остатки угля, на полках стояли уцелевшие банки с компотами и маринадами. Чемоданы, ящики и коробки, в которых прятали наиболее ценные вещи, громоздились до самого потолка. Однако проход был оборудован под «бомбоубежище».