Покушение
Шрифт:
— Твой?
— Чей же еще!
— Неудавшийся философ с автоматическим пистолетом — забавная картинка! — пошутил фон Бракведе.
— Что же будет, Фриц?
Фон Бракведе похлопал друга по плечу и отправился к полковнику Штауффенбергу, который, как обычно, разговаривал по телефону.
— К тебе гость, Клаус. Сейчас здесь появится штандартенфюрер Пиффрадер собственной персоной.
— Кто он и что ему нужно?
— Почтенный Пиффрадер — один из способнейших деятелей своего ведомства. На его счету числится не более не менее как двести тысяч балканских
— Что же мне предпринять в отношении этого субъекта? — спросил Штауффенберг с отвращением.
— Ликвидировать, — порекомендовал фон Бракведе.
Полковник тихо проговорил:
— Я понимаю тебя, Фриц. Мы решились действовать радикальным способом, и каждая полумера вредна. Однако я не последую твоему совету. Хотя бы из-за генерал-полковника Бека.
— Тогда предоставь это мне. Кто-то должен проявить решительность и мужество. Пойми, Клаус, пора отбросить джентльменские привычки, борьба предстоит не на жизнь, а на смерть.
— Нет, — спокойно возразил Штауффенберг, — я слишком уважаю тебя, чтобы поручать подобные дела. Достаточно, что мои руки в крови.
Тем временем штандартенфюрер СС Пиффрадер, прибывший, как он подчеркивал, по поручению рейхсфюрера, зашел в приемную командующего армией резерва. Держался он с достоинством. Его сопровождали три младших офицера — фон Клейст, Фриче И фон Хаммерштейн. Им было поручено, о чем, конечно, не знал посетитель, произвести его арест.
— Вам что-нибудь угодно? Есть какие-нибудь особые пожелания? — спросил один из офицеров с легкой иронией.
— У меня мало времени, — нетерпеливо бросил Пиффрадер.
Но долго ждать ему не пришлось. Появился полковник Клаус фон Штауффенберг. Он остановился в дверях и сразу же спросил:
— У вас ко мне поручение?
— Я намерен, господин полковник, выяснить с вами некоторые вопросы.
— Я их отклоняю.
— Этот отказ, господин полковник, может иметь нежелательные для вас последствия.
— Не пугайте меня, господин Пиффрадер.
— Я настаиваю, чтобы вы ответили на мои вопросы!
Пиффрадер, истинный ариец — блондин с голубыми глазами, был подтянут, самоуверен и по-мужски тверд. Он являл собой образец всемогущего гестаповца, каким его представлял себе рядовой немец.
— Вы арестованы, — произнес полковник.
— После Фромма это номер два, — сказал лейтенант фон Хаммерштейн своим товарищам. — Мне кажется, номер три тоже на подходе.
Речь шла о генерале Корцфлейше, начальнике Берлинского гарнизона, приверженце фюрера и национал-социалистской Германии, который ступил в здание на Бендлерштрассе, исполненный подозрительности и сомнений.
Он потребовал, чтобы его немедленно проводили к Фромму, но был направлен к Ольбрихту. В его кабинете он встретил генерал-полковника Бека.
Корцфлейш небрежно представился и сказал:
— Я прошу разъяснить, что здесь происходит.
— Речь идет о кардинальных переменах в управлении, — ответил
— Я давал присягу, — промолвил с возмущением генерал, — и останусь ей верен.
— Присяга, данная человеку, который сам ее нарушил и является клятвопреступником, недействительна.
— Сведения подобного характера мне неизвестны, — произнес Корцфлейш и начал отступать к выходу. — Кроме того, я убежден, что здесь имеет место в высшей степени чреватая последствиями, если не преступная, ошибка. Моим прямым начальником является генерал-полковник Фромм, и только его приказы я буду выполнять.
— Я обращаюсь к вашей совести, господин генерал.
Корцфлейш задумался. Несколько секунд он стоял в нерешительности, очевидно, не зная, как поступить. Он не служил под командой Бека, но слышал множество легенд о генерал-полковнике. Говорили, что в его лице сочетаются Мольтке и Шлиффен. Однако есть фюрер, многократно оказывавший ему, Корцфлейшу, свое покровительство. Поэтому в конце концов генерал заявил:
— Нет!
Генерал-полковник Бек от огорчения даже отвернулся. Теперь решение должен был принять Штауффенберг. И полковник приказал:
— Арестовать!
— Ну вот, появился и номер три, — прокомментировал этот приказ обер-лейтенант фон Хаммерштейн.
А граф фон Бракведе подумал: «Это только начало, и ничего больше».
Состояние, в котором пребывал Фогльброннер, трудно описать. Поэтому он решил оставить все как есть и искать какие-то обходные пути. Он, правда, делал вид, что напряженно думает. В действительности же пытался лишь выиграть время.
— Этого жида я пока что запер в подвале, — докладывал Йодлер, твердо уверенный, что его действия заслуживают поощрения.
Этим можно было воспользоваться. И Фогльброннер понял это сразу.
— Я, во всяком, случае, не имею к этому никакого отношения, — уверял его в это время лейтенант.
Однако это было только утверждение, не подкрепленное фактами, хотя оно исходило от фон Бракведе. Поэтому нужно было проявлять осторожность. Теперь Фогльброннер жонглировал по меньшей мере двумя мячами, но для него это была просто детская игра, в случае необходимости он всегда сумел бы повернуть дело по-другому.
— Эта баба, эта Валльнер, укрывавшая жида, находится под наблюдением, — докладывал Йозеф Йодлер. — Партайгеноссе Шоймер получил от меня задание не спускать с нее глаз.
— Надеюсь, графиня Ольденбург, моя невеста, будет ограждена от всяких неприятностей, — проговорил со сдержанным негодованием лейтенант.
— Посмотрите-ка на него! — воскликнул ухмыляясь Йодлер. — Дама-то, оказывается, с вами помолвлена. А я полагал, что на нее наложил лапу ваш братец, капитан.
— Я запрещаю вам высказывать подозрения такого рода! — возмутился Константин. Он смерил презрительным взглядом Йодлера, в затем потребовал от Фогльброннера: — Надеюсь, вы пресечете подобные выпады.