Покушение
Шрифт:
Марини построил свою аргументацию на мелких противоречиях и некоторых неясностях в показаниях свидетелей и обвиняемых. При этом прокурор не привел ни одного даже мнимого бы связывал болгар с покушением. Одновременно он просто отбрасывал «неудобные» для него факты. Так, например, фактически было обойдено молчанием заявление находящихся под арестом в ФРГ «серых волков» о том, что западногерманские спецслужбы пытались подкупить их для дачи показаний в подтверждение «болгарской версии».
В перерывах Марини в окружении многочисленных западных журналистов охотно делился своими «соображениями» о виновности болгар, осуждал те или иные повороты дела, комментировал публикации печати на
Явно ощущая нехватку серьезной фактуры в поддержку «болгарской версии», прокурор Марини попытался свалить вину за это. на суд, обвинив судей в том, что они «не до конца выполнили свои обязанности». Он настаивал на проведении «дополнительного» разбирательства, допроса третьестепенных свидетелей, по-прежнему пытаясь затянуть процесс. Суд отклонил эти притязания.
Ряд свидетельских показаний, в частности агентов службы СИСМИ, допрашивавших Агджу в тюрьме города Асколи-Пичено, были объявлены закрытыми в интересах «соблюдения государственной тайны».
В заключение своей обвинительной речи Марини заявил, что, будучи официальным юридическим лицом, он в силу существующего законодательства вынужден ограничиться признанием, что «не существует достаточных улик» для предъявления гражданам Болгарии каких-либо обвинений по данному делу. В то же время он призвал присяжных заседателей «самым внимательным образом рассмотреть обстоятельства», «прислушаться к голосу собственной совести» и «сделать наиболее правильные выводы», чтобы, как он выразился, «не пострадала справедливость».
«Выдвинутые Марини требования не удивляют — это его работа, — заявил адвокат С. Антонова Дж. Консоло 1 марта 1986 г. в беседе с корреспондентами ТАСС Е. Бабенко и А. Голяевым. — Мы предвидели, что он потребует именно этого. Нас, однако, никак не может устроить оправдание Антонова, Василева и Айвазова «за недостатком улик». Ничто не может компенсировать три долгих года, проведенных Антоновым под стражей. Единственное, что можно сделать для облегчения его страданий, — это добиться его полного и абсолютного оправдания».
И до и во время римского суда существовали предпосылки. для безусловного и безоговорочного, полного оправдания С: Антонова, Ж. Василева и Т. Айвазова; некоторые ведущие органы буржуазной прессы признавали, что есть реальная возможность выявить и осудить действительных организаторов покушения на папу и последовавшего вслед за этой «провокацией века» «судебного процесса века».
«Кто стоит за покушением на папу римского?», — пространная статья под таким заголовком, появившаяся в американской газете «Вилидж войс» (24.12.1985), приводится ниже полностью, чтобы читатель смог убедиться, что у членов римского суда и присяжных заседателей находились в руках важные сведения, которые тем не менее замалчивались в ходе судебного процесса:
«Когда итальянский судья Иларио Мартелла приехал на прошлой неделе в Нью-Йорк, чтобы продолжить свое четырехлетнее расследование заговора с целью убийства папы Иоанна Павла II, он намеревался допросить Франческо Пацьенцу, бывшего сотрудника итальянской разведки, который сейчас сидит в манхэттенской тюрьме по обвинению в том, что Пацьенца натаскивал осужденного Мехмеда Али Агджу, чтобы тот возложил вину за покушение на папу на болгарскую секретную службу. Однако Мартелла, возможно, узнал больше, чем ожидал.
В самом деле, разоблачения Пацьенцы могут изменить ход всего расследования Мартеллы, перенеся акцент с Болгарии на правых террористов, имеющих обширные связи на Западе. Как минимум, сведения,
И Агджа, и другой свидетель на суде о «болгарском следе» Джованни Пандико заявили, что Пацьенца посещал Агджу в тюрьме и уговорил его дать показания о том, что болгарские агенты стояли за его провалившейся попыткой убить папу на площади Св. Петра в мае 1981 г. В одном из своих противоречивых показаний, которые стали характерной чертой его выступлений в суде, Агджа позже снял это обвинение против Пацьенцы. Но Мартелла все равно стремился допросить 39-летнего бизнесмена, ставшего шпионом, которого держат в Нью-Йорке в ожидании выдачи на основании итальянского ордера на арест по обвинению в присвоении 200 тыс. долларов, полученных от разорившегося «Банкр Амброзиано». Пацьенца также подлежит аресту в Италии по обвинению в вымогательстве и разглашении государственных тайн, и на прошлой неделе его имя было названо в обвинительном акте в качестве «организатора» взрыва бомбы на вокзале в Болонье в 1980 г., в результате которого погибло 85 человек.
В обвинительном акте о взрыве в Болонье также назван Стефано делле. Кьяйе, активно разыскиваемый правый итальянский террорист. Когда Мартелла допрашивал Пацьенцу, последний отрицал какое то ни было участие в деле Агджи. Потом он сделал собственное сенсационное заявление: в сентябре 1982 г., ровно через 16 месяцев после покушения на жизнь папы Иоанна Павла II Стефано делле Кьяйе прибыл в США в компании с турецким террористом, тесно связанным с Агджой. Хотя эти сведения уже были известны должностным лицам США, они не были переданы итальянским властям.
Пацьенца давал показания на закрытом заседании в зале пятого этажа во флигеле здания суда на Фоли-сквер. Во время вечерних слушаний также присутствовали адвокат Пацьенцы Эдвард Моррисон (бывший заместитель мэра Нью-Йорка в администрации Линдсея) и Дэвид Дентон, помощник федерального прокурора Южного округа Нью-Йорка, который занимается делом о выдаче Пацьенцы.
Через два дня после этого заседания корреспондент «Вилидж войс» беседовал с Мартеллой в течение получаса. Хотя Мартелла отказался официально осуждать это дело, на основании этой встречи и интервью с Пацьенцей в тюрьме удалось воссоздать, что произошло во время заседания. Хотя Пацьенца отрицал, что он натаскивал Агджу, он заявил, что другие сотрудники итальянской секретной службы подтолкнули Агджу на то, чтобы припутать к этому делу Болгарию. «Я тогда рассказал Мартелле, что узнал во время конфиденциальной встречи с представителями правительства США до моего ареста, — сказал Пацьенца, — 26 сентября 1984 г. я встретился с двумя сотрудниками таможенного управления США Томасом Гэллигэном и Артуром Доунлэном. Мы беседовали шесть часов в юридической конторе Моррисона на Пятой авеню. Сначала они спросили меня о банкротстве «Банко Амброзиано». Потом сотрудники таможни прочитали список имен, которые, по их мнению, я мог знать. Они хотели получить сведения об этих людях».
По словам Пацьенцы, среди упоминавшихся был Стефано делле Кьяйе. «Сотрудник таможни Гэллигэн сказал, что делле Кьяйе прилетел в Майами на самолете из Южной Америки, — сказал корреспонденту «Войс» Пацьенца. — Затем он сказал мне, что делле Кьяйе летел вместе с очень важным человеком. Гэллигэн охарактеризовал этого человека как турка, непосредственно связанного с Агджой. Именно это я и сказал судье Мартелле». Рассказ Пацьенцы о встрече с таможенными чиновниками в 1984 г. был подтвержден Моррисоном, который присутствовал на этой встрече.