Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина
Шрифт:
— Куда он повернул?
— Направо… На Миллионную…
Первым на улицу выскочил чекист, чье имя история не сохранила. Неграмотный, бедный, бескорыстный, он был фанатично предан революции и делу, которому служил.
С криком «Держи, держи!» чекист бросился вдогонку. За ним побежали другие, на ходу расстегивая кобуры. Через минуту их догнал чекистский автомобиль — по случайному совпадению он стоял около здания с работающим движком.
Началась погоня.
Прохожие охотно помогали чекистам — многим запомнился странный велосипедист, мчавшийся на дикой скорости, без фуражки, с револьвером в руке. Велосипед шел зигзагами — видно, его хозяин опасался получить пулю в спину.
Оно опять исчезло, когда беглец услышал сзади шум автомобильного мотора и крики "Стой! ". Велосипедист понял, что от погони не уйти.
Он хорошо знал город, и это давало последний шанс на спасение. Шанс был, конечно, зыбкий, но утопающий хватается и за соломинку.
Поравнявшись с домом номер семнадцать по левой стороне Миллионной, совсем недалеко от Мраморного дворца, велосипедист вдруг резко затормозил, спрыгнул с седла и бросился во двор.
Преследователи остолбенели от такой наглой выходки. Вся левая сторона Миллионной улицы выходила на набережную Невы. Если во дворе дома номер семнадцать, который почему-то облюбовал террорист для последней попытки скрыться от преследования, ворота открыты, он может спастись.
Увы, судьба была против него — разгоряченный бегством от погони Каннегисер увидел на воротах огромный замок. У беглеца подкосились ноги.
В семнадцатом доме по Миллионной располагался Английский клуб. Это обстоятельство в публикациях советских историков будет использовано как улика, свидетельствующая о косвенной причастности посольств стран Антанты к организации теракта против председателя Петроградской ЧК. Мол, после осуществления злодейского убийства Урицкого исполнитель пытался найти убежище под крышей своих заказчиков и таким образом избежать справедливого возмездия. Он направлялся в английское посольство, которое располагалось на Миллионной улице, но своевременно организованная погоня не позволила террористу добраться до объекта, где его ждали, и он вынужден был воспользоваться запасным вариантом.
Усадьба Английского клуба была огромна. Встретив непреодолимое препятствие в виде запертых ворот, отрезавших его от спасительного выхода на Невскую набережную, террорист, обливаясь горячим потом, вбежал в одну из дверей правой половины дома. По черной лестнице он быстро поднялся на второй этаж.
Дверь одной из квартир была не заперта. Он толкнул ее плечом, и она распахнулась. Это был черный ход, которым обычно пользовалась прислуга, и вел он прямо в кухню. Вихрем промчавшись мимо обомлевшей кухарки, занятой стряпней и, пробежав еще через несколько комнат, беглец оказался в передней, куда обычно попадали те, кто входил в квартиру с парадного входа. На вешалке висело чье-то пальто. Он сорвал его и накинул поверх своей кожаной куртки. Хотя, безусловно, логичнее было бы куртку снять. Впрочем, впопыхах он мог забыть об этом.
Самообладание вновь вернулось к нему. Отворив выходную дверь, он, не торопясь, начал спускаться по парадной лестнице вниз. Ему хотелось, чтобы его приняли за жителя этого дома.
Возможно, это бы и удалось, если бы он сохранил спокойствие чуть дольше. Ксожалению, сдали нервы. На улице он увидел толпу зевак и вместо того, чтобы попытаться со скучающе-рассеянным видом пройти сквозь нее, открыл бесприцельную пальбу из револьвера. Позднее он объяснил свой поступок тем, что многие в толпе были в военной форме, и это дезориентировало его — он принял их за чекистов или за красноармейцев.
Каннегисера схватили.
ЗА СТРОКАМИ ДОПРОСОВ
Доставленный в Петроградскую ЧК, обезглавленную его же выстрелом,
На первом же допросе Каннегисер заявил, что является социалистом, но назвать партию, к которой принадлежит, отказался. Свое преступление объяснил политическими мотивами. При этом утверждал, что действовал один, по собственной инициативе, вне связи с какой-либо организацией или группой.
Этой же версии он придерживался во время всего следствия, не изменяя своих показаний. На их характер не повлиял и приезд в Петроград Дзержинского, которого туда направил Ленин, как только узнал об убийстве Урицкого. Немедленно прибыв в северную столицу, председатель ВЧК приказал произвести обыск и аресты в здании английского посольства — эпизод с переодеванием Каннегисера в Английском клубе вызывал глубокие подозрения.
Увы, доказательств причастности империалистов Антанты к убийству председателя Петроградской ЧК найти не удалось. Как и сообщников террориста. Несмотря на "чрезвычайное желание большевистского следствия, которому не терпелось поскорее выдать убийство Урицкого в Петрограде и покушение Фанни Каплан на Ленина в Москве, совершенные в один день, тридцатого августа, как звенья одного зловещего заговора, ставящего целью свержение рабоче-крестьянского правительства.
В опубликованном документе по итогам расследования дела об убийстве Урицкого, в частности, говорилось: «При допросе Леонид Каннегисер заявил, что он убил Урицкого не по постановлению партии или какой-либо организации, а по собственному побуждению, желая отомстить за аресты офицеров и расстрел своего друга Перельцвейга, с которым он был знаком около 10 лет. Из опроса арестованных и свидетелей по этому делу выяснилось, что расстрел Перельцвейга сильно подействовал на Леонида Каннегисера. После опубликования этого расстрела он уехал из дому на несколько дней — место его пребывания за эти дни установить не удалось».
И хотя следствие признавало: «Точно установить путем прямых доказательств, что убийство товарища Урицкого было организовано контрреволюционной организацией, не удалось», — из полного текста документа вытекало — такая организация была. Кивок делался в сторону эсеров и посольств стран Антанты.
В цитируемом документе есть довольно любопытный пассаж, не обратить внимания на который просто невозможно. Вот он:
«Установить точно, когда было решено убить товарища Урицкого, Чрезвычайной комиссии не удалось, но о том, что на него готовится покушение, знал сам товарищ Урицкий. Его неоднократно предупреждали и определенно указывали на Каннегисера, но товарищ Урицкий слишком скептически относился к этому. О Каннегисере он знал хорошо, по той разведке, которая находилась в его распоряжении».
Невероятно! Если Урицкого предупреждали о затеваемом против него теракте, значит, в ближайшем окружении Каннегисера был невидимый глазу агент ЧК. Более того, выходит, что убийство вынашивала какая-то организация. Ведь если бы Каннегисер был кустарем-одиночкой, откуда бы Урицкий узнал о готовящемся покушении? С другой стороны, в документе ясно говорится, что организацию, замышлявшую убийство, установить не удалось.
Загадочной представляется фраза и о том, что Урицкий хорошо знал о Каннегисере. Если знал, то почему не принял меры по предотвращению теракта? Не верил? Или источник утечки информации казался ненадежным?