Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина

Зенькович Николай Александрович

Укажу на то, что вся эта сцена разыгралась в большом зале Смольного института, находившемся перед помещением, где происходили заседания Совнаркома и где находился кабинет Ленина.

Около меня метались разные товарищи, старались успокоить меня… Бонч-Бруевич побежал к Ленину, все ему рассказал. Вышел Ленин. Он подошел ко мне и стал расспрашивать, в чем дело. Путаясь и сбиваясь, я ему рассказал. Он подозвал Урицкого.

— Вот что, товарищ Урицкий, — сказал он, — если вы имеете какие-нибудь данные подозревать товарища Соломона, но серьезные данные, а не взгляд и нечто, так изложите ваши основания. Атак, ни с того ни с сего, заводить всю эту истерику не годится…

Изложите, мы рассмотрим в Совнаркоме… Ну-с…

— Я базируюсь, — начал Урицкий, — на вполне определенном мнении нашего уважаемого товарища Воровского…

— А, что там «базируюсь», — резко прервал его Ленин. — Какие такие мнения «уважаемых» товарищей и прочее? Нужны объективные факты. А так, ни с того ни с сего, здорово живешь опорочивать старого и тоже уважаемого товарища, это не дело… Вы его не знаете, товарища Соломона, а мы все его знаем… Ну да мне некогда, сейчас заседание Совнаркома, — и Ленин торопливо убежал к себе.

Скажу правду, что только в Торнео, сидя в санях, чтобы ехать в Швецию на станцию Хапаранта (рельсового соединения тогда еще не было), я несколько пришел в себя, ибо, пока я был в пределах Финляндии, находившейся еще в руках большевиков, я все время боялся, что вот-вот по телеграфу меня остановят и вернут обратно. И, сидя уже в шведском вагоне и перебирая мои советские впечатления, я чувствовал себя так, точно я пробыл в Петербурге не три недели, как оно было на самом деле, а долгие, кошмарно долгие годы. И трудно мне было сразу разобраться в моих впечатлениях, и первое время я не мог иначе формулировать их как словами: первобытный хаос, тяжелый, душу изматывающий сон, от которого хочется и не можешь проснуться. И лишь много спустя, уже в Стокгольме, я смог дать себе самому ясный отчет о пережитом в Петербурге…

(Г. Соломон. «Среди красных вождей. Лично пережитое и виденное на советской службе». Париж, 1930)

Из справки Центрального архива ФСБ РФ

По постановлению Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при Петроградском Совете рабочих и красноармейских депутатов в сентябре 1918 года за совершение убийства 30 августа 1918 года председателя Петроградской Чрезвычайной комиссии Урицкого М. С, был расстрелян Каннегисер Леонид Иоакимович, 23-х лет, из дворян, еврей, проживал в Петрограде по Саперному пер., д. 10, кв. 5. Бывший юнкер Михайловского артиллерийского училища, студент 4 курса Политехнического института. Арестован 30 августа 1918 года.

Виновность его в совершении убийства М. С. Урицкого подтверждается материалами уголовного дела, в частности признанием самого обвиняемого и показаниями свидетелей — очевидцев преступления и участников задержания обвиняемого.

Описывая обстоятельства убийства Урицкого, Каннегисер Л. И, на первом же допросе показал:

«К Комиссариату внутренних дел я подъехал в 10.30 утра. Оставив велосипед снаружи, я вошел в подъезд и, присев на стул, стал дожидаться приезда Урицкого. Около 11 часов утра подъехал на автомобиле Урицкий. Пропустив его мимо себя, я поднялся со стула и произвел в него один выстрел, целясь в голову из револьвера системы Кольт. Урицкий упал, а я выскочил на улицу, сел на велосипед и бросился через площадь…» (лл. 45 — 46, т. 1).

Далее Каннегисер заявил, что он убил М. С. Урицкого не по постановлению партии или какой-либо организации, а по собственному побуждению, желая отомстить за аресты офицеров и за расстрел своего друга Перельцвейга, с которым он был знаком около 10 лет (лл. 48 — 49, т. 1).

Детали

и обстоятельства совершения преступления, задержания убийцы, как и то, что убийство было совершено именно Каннегисером Л. И., подтверждаются показаниями свидетелей. В материалах дела нет доказательств того, что убийство Урицкого было подготовлено какойлибо контрреволюционной организацией. Другие обвиняемые по делу не проходили.

По заключению Генеральной прокуратуры РФ от 20.11.92, в соответствии со ст. 4-а Закона «О реабилитации жертв политических репрессий», Каннегисер Леонид Иоакимович не реабилитирован.

(Центральный архив ФСБ РФ, 25.06.1997г.)

Приложение N 4: ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ

Возмездие

Троцкий с армией в это время (30 августа 1918 года. — Н. З.) у Казани, сражаясь с наступавшими чехами. Узнав о покушении на Ленина, он бросает фронт и мчится в Москву. Троцкий чувствует себя наследником.

Коба продолжает сидеть в Царицыне. Да и что ему делать в Москве без Ленина? Ведь он существовал в руководстве только при его поддержке.

В те дни бывший юнкер студент Л. Каннегисер убил в Петрограде приятеля Троцкого — председателя Петроградской ЧК Урицкого. Каннегисер объяснил: убил за расстрелы офицеров и гибель своего друга.

Троцкий произносит пламенную речь о возмездии. 2 сентября после бурного обсуждения в ЦК большевики объявляют красный террор.

Коба узнает об этом в Царицыне. (Из книги Эдварда Радзинского «Сталин». М., 1997) Он был приятелем Троцкого.

После Брестского мира вылетел из ЦК в кандидаты также: М. С. Урицкий. Его соплеменник Каннегисер, застреливший его 30 августа 1918 года, оказал ему, по сути дела, большую услугу. Урицкий в прошлом был меньшевиком, старым другом Троцкого, примкнул вместе с ним к большевикам в числе прочих «межрайонцев» лишь в 1917 году. Дзержинский, деливший с Урицким тоску якутской ссылки, поставил его во главе Петроградской ЧК, но для этого учреждения он оказался слишком «либерален». Словом, не сносить бы Урицкому головы в грядущих передрягах, а так он попал в категорию мучеников, и это стоило названий тысячам улиц и площадей в русских городах.

(Из книги А. М. Иванова «Логика кошмара». М., 1993)

Из личного дела С. П. Урицкого (Урицкий Семен Петрович — племянник М. С. Урицкого)

Родился в 1895 году. Воспитывался в семье В. Воровского. Член РСДРП с 1912 года. Участник первой мировой и гражданской войн, организатор и командир Красной гвардии в Одессе, командир и комиссар кавалерийских частей 3-й армии, начальник штаба дивизии, командир кавбригады 2-й Конной армии. В 1920 году начальник оперативного отдела Разведупра Полевого штаба РВС, учился в Военной академии РККА. Участник подавления Кронштадтского мятежа.

После окончания Военной академии РККА направлен в Чехословакию, а затем в Германию, где находился на нелегальной работе. Помощник начальника, затем начальник Московской интернациональной пехотной школы (1924-1927), затем на командных должностях в РККА. В 1931-1932 годах начальник штаба Ленинградского военного округа, заместитель начальника Управления механизации и моторизации РККА, заместитель начальника Автобронетехнического управления РККА.

С апреля 1935 по июнь 1937 года начальник Четвертого управления Генштаба РККА. С июня 1937 года командующий войсками Московского военного округа. Награжден двумя орденами Красного Знамени.