Поль Гольбах
Шрифт:
Для сдерживания власти в законных границах необходимо, чтобы в государстве господствовал закон, обладающий большей силой, чем сила суверена, чтобы верховная власть была связана узами конституции, которые нельзя было бы разорвать без потрясения и без опасности для тех, кто хотел бы их расторгнуть. А это может быть достигнуто именно через народное представительство.
Основная функция народного представительства, говорит Гольбах,— защита интересов народа от посягательств властей. Поэтому особое внимание он обращает на состав народного представительства и предлагает избрать преданных, неподкупных людей. По его мнению, наиболее надежно, с точки зрения интересов общества, избрать народным представителем гражданина, владеющего землей. Он рассуждает так: преданным представителем народа может быть лишь гражданин, прочно связанный с родиной. Но человека
Однако структура выборных органов, действия делегатов, их функции, периодичность созыва заседаний сената, собраний и т. д. остаются неясными, так как Гольбах выдвигает лишь общие моральные принципы общественной политики.
Следует иметь в виду, что Гольбах в своей политической системе, опираясь на теорию общественного договора, лишал монархов божественного ореола и обосновывал земное происхождение государственной власти и ответственность королей и правительств перед народом. Государи, говорил он, являются слугами общества, а не его абсолютными господами и не собственниками народов, как это утверждают теологи. Всякое правительство является законным лишь тогда, когда оно основывается на добровольном согласии общества, иначе оно не более как узурпатор. Так как правительство заимствует свою власть от общества, последнее «может всегда, когда этого требуют его интересы, сместить это правительство...» (14, 172).
Гольбах считает естественным использование мятежа против незаконной власти, против безрассудной тирании, разрушающей общественный договор. Члены общества, утверждает он, отказывающиеся повиноваться несправедливой власти, наносящей вред обществу и неодобряемой им, являются преданными родине гражданами. Мятежниками надо считать тиранов, узурпаторов, правящих вопреки общественной воле. Деспотизм вынуждает своих рабов искать выход в жестоких средствах — в революции. «...Только злоупотребления насилием толкают граждан на поиски крайних средств для улучшения своей участи. Если бы не существовало тирании, не было бы и народных восстаний» (15, 229).
Революция в политическом мире имеет такое же значение, как грозы в мире физическом: они очищают воздух и разгоняют тучи. Внутренняя борьба в государстве полезна, свобода часто устанавливалась в результате революции. Слепое подчинение существует лишь для раба (см. там же, 225).
Но согласие с революцией не является для Гольбаха безоговорочным. С одной стороны, он, в отличие от своих политических единомышленников, в частности от Монтескьё, признает право наций на революционное ниспровержение деспотизма и тирании. С другой — всячески рекомендует реформы в противовес «ужасным» революциям. «Правда, результатом революций иногда было временное улучшение положения народов, но гораздо чаще они вызывали продолжительные общественные бедствия...», — говорит он (там же, 156). Здесь сказывается буржуазная ограниченность воззрений Гольбаха, который опасается, как бы направленная против феодального деспотизма революция не нарушила основ «порядка» вообще, т. е. идеализированных буржуазных имущественных отношений.
В 1776 г. Гольбах опубликовал работу «Этократия, или Управление на основе морали», где намечается общественно-политическая программа буржуазно-демократического правительства. В ней он рекомендует принятие основных законов, выработанных избранными народными представителями, обеспечивающих свободу, собственность и безопасность.
Гольбах предлагает законодательную власть передать национальному собранию. Избирательными правами могут пользоваться одни лишь собственники. Выборные должности не постоянны и не могут передаваться по наследству. При этом каждый избранный представитель связан наказом, разработанным национальным собранием. Избиратели имеют право отозвать тех представителей, которые
Моральное и национальное воспитание должно быть вынесено на первый план. Воспитание, — говорит философ, — это дело государства. Поэтому следует создать специальные органы, которые обязаны следить за учебными заведениями, воспитывать у молодежи принципы, соответствующие интересам общества. Необходимо разработать всеобщий моральный кодекс, который каждый гражданин должен изучать и руководствоваться его принципами как внутри страны, так и в международных отношениях. Взаимоотношения между государствами необходимо строить на началах всеобщего морального кодекса.
Гольбах выступает за отделение церкви от государства и признание всех сект равноправными, за установление веротерпимости. Наследование дворянских и прочих титулов, а также привилегий должно быть прекращено, необходимо ввести единый налог, целесообразно установить пропорциональные налоги для ограничения роскоши и контролирования расходов по управлению.
Он считает необходимым провести судебную реформу, отменить покупки судебных должностей, судопроизводство сделать гласным, создать единый, всем доступный и справедливый суд. Гольбах ратует за свободу слова и печати. Свободу печати считает он лучшим оружием против насилий.
Предлагая эти и многие другие меры, философ предвидит, что «огромная диспропорция» в состояниях, разница между богатыми и бедными в буржуазном обществе явится «источником самых больших зол». Он советует препятствовать накоплению богатства в руках немногих, облагать налогом ненужную роскошь. Хороший гражданин тот, который полезен своей стране, независимо от того, к какому классу он принадлежит: бедный честно трудится, выполняя общественную работу, отчего вытекает реальное и прочное добро для его сограждан.
Эта социальная программа, как мы видим, несла в себе черты общества буржуазного. Но Гольбах не думал, что чрезмерное неравенство, страсть к богатству, обнищание деревни, присвоение продуктов чужого труда, эксплуатация колоний и т. п. являются необходимыми признаками и естественными результатами идеализируемого им буржуазного общества. Эти пороки общественного строя он приписывал старому феодальному абсолютизму. Гольбах был убежден, что их можно устранить при разумном и справедливом управлении, и поэтому разработанную им социально-политическую программу предложил французскому правительству. Он особенно надеялся на Тюрго, бывшего в 1774—1776 гг. министром финансов, который пытался провести в жизнь предложения физиократов, энциклопедистов, в том числе и Гольбаха. (Тюрго посещал салон Гольбаха и принимал участие в обсуждении проектов различных реформ.) В какой мере Гольбах действительно льстил себя надеждой на проведение этих реформ, сказать трудно. Но он был очевидцем того, какое ожесточенное сопротивление антифеодальные реформы Тюрго вызвали у привилегированных сословий и как под их давлением в 1776 г. Тюрго был смещен с поста министра финансов. В том же году были отменены все принятые при нем эдикты. Но идеи социальной программы Гольбаха, хотя и в куцей форме, осуществились, когда французская буржуазия пришла к власти в результате революции, начавшейся как раз в год его смерти.
Решительной критике подвергается у Гольбаха милитаризм. Он выступает непримиримым противником феодально-религиозных войн и колониальной политики европейских стран, в частности Англии, Испании, Голландии и др. Война, по его мнению, заглушает голос справедливости и разума. Это самое худшее из злодеяний. Разоблачая колониальную политику Англии, он критикует ее за то, что она имела намерения стать собственницей морей и захватить в свои руки всю мировую торговлю. Это не только несправедливый, но и сумасбродный проект (см. там же, 422). Испания же, обезлюдевшая вследствие многочисленных войн, религиозных суеверий, нетерпимости и порочности своего правительства, оказалась нацией, доведенной до бессилия, так как «стала на путь завоеваний и создания поселений в Новом Свете, где она истребила местных жителей, лишившись своих будущих граждан» (там же, 407). Гуманист Гольбах выражает надежду, что индейцы, доведенные до ярости, в конце концов прогонят со своих берегов людей, которые стали им ненавистны своей жадностью. «Всякому разумному существу достаточно лишь заглянуть в анналы истории человеческого рода, чтобы почувствовать себя потрясенным при виде зверских продолжительных войн, этой бесполезной резни, которая во все времена заставляла землю-мать плавать в крови своих детей» (там же, 456).