Поль Верлен
Шрифт:
Верлен, узнав об учиненном ею скандале, взялся за перо:
«Мадмуазель! Я хотел бы получить обратно мои бумаги, конфиденциальные письма, семейные портреты и документы, рукописи».
Если Эжени не принесет их в течение сорока восьми часов, он «будет иметь честь» подать жалобу самому прокурору Республики на то, что она незаконным образом удерживает принадлежащие ему вещи, материалы, «жизненно необходимые» ему для работы. «Я настаиваю, чтобы вы прекратили на меня клеветать, срывать афиши и подло, как вы на то способны, меня шантажировать». Его голыми руками не возьмешь!
Таким образом, Верлен был не в лучшем настроении, когда вечером 24 октября 1894 года на втором этаже кафе «Прокоп» состоялся доклад Лорана Тайада о его творчестве, за которым последовало представление крошечного отрывка из его пьесы «Мадам Обен». Сюжет был довольно незамысловатый: мадам Обен отказывается уехать с влюбленным в нее Пельтье. Внезапно появляется муж и вызывает на дуэль своего соперника, который его легко ранит. Муж прощает Пельтье, так как тот
Вечер, организованный Хавье Прива и двумя его помощниками, прошел безукоризненно. «Весь цвет» парижского общества, в том числе сам президент Республики, получили пригласительные билеты. Многие влиятельные лица, такие, как Ротшильды, герцогиня де Люнес, герцогиня д’Юзес и т. д., отказавшись от приглашения, прислали денежные пожертвования, другие просто вернули билеты. Была издана шикарная программа вечера, иллюстрированная Казальсом, с рельефным медальоном по гравюре Александра Шарпентье, изображающим Тео де Бельфона [722] .
722
По этому поводу см. «Дневники Стефана Бейеваша» (таково заглавие воспоминаний Лорана Тайада о Верлене) в «Академосе» от 15 января 1909 года. Доклад Тайада опубликован в «Пере» от 15 ноября 1894 года. Вероятно, Делаэ предоставил Тайаду для работы и публикации принадлежавшие ему письма Верлена, в частности ретельские. Однако Делаэ подверг тексты писем «цензуре», убрав слишком личные, на его взгляд, места и оставив только рисунки, лишив нас тем самым возможности почерпнуть из них многочисленные ценные сведения о жизни Верлена и Рембо. Прим. авт.
Лепеллетье, Катулл Мендес, Арман Сильвестр находились в толпе приглашенных. Лоран Тайад с большой сердечностью зачитал свой трогательно-слащавый текст. Верлен в первом ряду зааплодировал, обнял докладчика, и тут со всех сторон на него посыпались дружеские приветствия. Пьесу приняли хорошо, хотя все сожалели, что она была такая короткая. Занавес упал уже через десять минут после того, как его подняли, тогда, когда интерес к постановке только начинал пробуждаться. Под конец вечера всеми овладела эйфория: декламировали стихи и пели песни, хором повторяя припев.
Приходила ли Эжени подтрунить над виновником торжества, как пишет об этом Тайад? Вполне возможно, хотя скандала она не устроила.
Последние события произвели на Верлена глубокое впечатление. Он никак не мог утешиться из-за того, что рукопись неоконченной драмы «Людовик XVII» была разорвана в клочки: Верлен мечтал поставить ее с Сарой Бернар в роли наследника.
Чтобы забрать то, что еще находилось у этой чертовки Эжени, он был готов на любые жертвы. Он доказал это, подписав 3 ноября документ, дающий ей право забрать весь доход с вечера в кафе «Прокоп», то есть кругленькую сумму в восемьсот франков. Позднее Поль сделает новый шаг к примирению, а скорее, капитуляции: приближался праздник св. Евгении, и по случаю именин Эжени он написал сонет. Это, однако, вовсе не означает, что он хотел сделать ей комплимент.
Но Эжени не соблазнишь парой луидоров и александрийскими стихами. Она не захотела вернуть ни одежду, ни бумаги. Что же делать?
Габриэль де Итурри, узнав об упрямстве этой мегеры, не смог сдержать возмущения, заявив Казальсу, что, если потребуется, он сам пойдет к мадемуазель Кранц! Верлен, которому передали эти слова, горячо выразил свою благодарность. Его письмо от 27 ноября содержит все подробности, необходимые для осуществления этого намерения. В первую очередь — адрес: улица Сен-Виктор, дом 16 («в общем-то, отвратительное здание»), комната 17; затем — список конфискованного добра: белье, одежда, пара десятков книг (Малларме, Виктор Гюго, Сент-Бёв и т. д.), кое-какие журналы, портреты его самого и его друзей и, наконец, статьи и рукописи, озаглавленные «Эссе» и предназначавшиеся для издателя Перрена. «Вы знаете, что она лгунья, — добавляет он, — поэтому не дайте ей обвести себя вокруг пальца. Лучше запугайте ее и сообщите, что никакие клеветнические выпады в мой адрес совершенно не действуют ни на вас, ни на г-на де Монтескью, ни на кого из моих знакомых».
Навалившиеся несчастья довели беднягу Верлена до того, что 1 декабря 1894 года он вновь оказался на больничной койке в больнице Биша, последней больнице в его жизни. Это случилось так неожиданно, что он даже не успел предупредить г-на Робера, управляющего гостиницей «Лиссабон», что покидает его заведение. 3 декабря он поручил сделать это Казальсу.
Глава XXV
ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ
(1 декабря 1894 — 10 января 1896)
723
Пер. И. Коварского.
Верлен был возмущен: ходили слухи, что его якобы положили в Труссо, детскую больницу:
— Они что, думают, что я впал в детство?
Была и другая причина для недовольства: статья какого-то «слабоумного журналистишки», который написал, что Верлен, по своему обыкновению, решил «перезимовать» в больнице.
— Как будто я притворяюсь больным, — ворчал тот, — или просто хочу воспользоваться благотворительностью!
В Биша (палата «Жаржаве», койка номер 16), на бульваре маршала Нея, в «неприступном бастионе с двумя флигелями» его не просто лечат: директор больницы, бывший завсегдатай лавки Лемерра, холит его и лелеет. Поль уже смирился с мыслью о необходимости заново переписывать все материалы, рукописи которых у него отобрала и уничтожила «эта Кранц». Поэтому он попросил добряка Тео, хозяина кафе «Прокоп», собрать и прислать ему фрагменты, разбросанные в его заведении. С их помощью Поль смог бы восстановить утраченное. Заодно Верлен просит Тео позаботиться о тех «тряпках», которые еще находились у него. «Это все, — пишет Поль, — что у меня осталось! [724] »
724
Письмо опубликовано в Заэ, 1964, с. 131. Прим. авт.
Теперь он больше не вступает в открытое противоборство, а отдает предпочтение обходным маневрам. Здоровье не позволяет ему активно действовать, объясняет он Габриэлю де Итурри 21 декабря 1894 года, добавляя: «У этой Эжени характер самый скверный, какой только можно себе представить». Он стремится покончить с ней раз и навсегда, чтобы больше не давать ей поводов к подозрениям. Любое неосторожное вмешательство со стороны может обернуться катастрофой. Но в сознании его уже прочно укоренилась такая мысль: «покончить раз и навсегда» — значит самому броситься в пасть ко льву, только тогда он тебя не сожрет.
Поль продолжает строить планы, как бы снова войти в милость у госпожи с улицы Сен-Виктор, а в это время в «Пере» выходят его «Эпиграммы», небольшая книга в семьдесят восемь страниц, написанная в том же стиле, что и «Посвящения». Верлен особенно гордился письмом президента Республики Казимира-Перье [725] , в котором тот благодарил его за присланный экземпляр [726] .
Неожиданно появилась Филомена. Ее улыбка, как луч солнца в темном царстве, мигом развеяла его мрачные мысли. Он вновь отправился к Ванье за деньгами, от которых после выплаты комиссионных уже практически ничего не осталось. Любовь и деньги — какая жалость! — вещи несовместимые. Он все же мог позволить себе оттянуть ненадолго наступление черных дней. И какое это было облегчение — не думать больше о поджидавшем его заточении! Поль тотчас же исцелился. Он вообще чувствовал бы себя в прекрасной форме, если бы не мучительная бессонница. Мучительная, но также и благотворная, ибо, размышляя бессонными ночами, он пришел к выводу, что все, без исключения, нещадно эксплуатировали его доброту. Например Ванье, этот магнат с набережной Сен-Мишель, вынуждал его бедствовать, чтобы заставить работать! [727] Верлен отстранит Ванье, его место займет Леон Дешан. Это был действительно изумительный юноша: он один взял на себя инициативу подать в министерство новое ходатайство о денежном пособии, тогда как другие просто бросили Поля на произвол судьбы. А молодой Казальс, продававший в журналы портреты Верлена без его ведома, — это уж слишком! Больше он не позволит себя дурачить!
725
Жан-Поль-Пьер Казимир-Перье (1847–1907) — французский бизнесмен и (неудачливый) политик, краткое время был сначала премьер-министром, потом, после трагической гибели (покушение) Сади Карно 27 июля 1984 года, пятым президентом Республики. Неспособность вести свою линию в обстановке скандала вокруг дела Дрейфуса и атак со стороны левых (Жана Жореса) привела к его отставке после полугола пребывания в должности. — Прим. ред.
726
Письмо Леону Ванье от 17 декабря 1894 года (№ 130 в каталоге братьев Маггс с выставки Бодлер-Верлен-Рембо, состоявшейся в июле 1937 года) . Прим. авт.
727
О’Салливану, молодому английскому писателю, Верлен хвастался, что однажды ночью кинул камень в окно Ванье (Ундервуд, 1956, с. 464). Прим. авт.