Поль Верлен
Шрифт:
Сразу после возвращения в Мец капитан Верлен подал в отставку. В его служебной характеристике значится: «1848 год. Разрешено уйти в отставку. Окончанием срока службы считать 26 мая 1848 года».
Что же побудило его досрочно уйти в отставку, когда ему было только пятьдесят лет? Это остается неизвестным. А ведь он был на хорошем счету у начальства: «Принимал участие в нескольких военных кампаниях и одной осаде», — читаем в его личном деле. «Довольно способный, поведение и нравственный облик безупречны. Хорошо справляется с обязанностями заместителя командира батальона. Усерден». Эта запись датируется июлем 1844 года. Выражало ли решение подать в отставку разочарование тем, что он не получил повышения по службе, на что он рассчитывал, или постоянного места жительства, о чем он мечтал? Был ли это своего рода протест против того, что армию заставили подавлять либеральное движение? Как бы то ни было, несмотря на лестное письмо полковника Ньеля, командира полка, он не изменил решения. Он был
Итак, вот он в Меце. Теперь он может сам распоряжаться своим временем и тратит его на воспитание сына и приемной дочери, Элизы Монкомбль. В семье все внимание концентрировалось на Поле. Все приходили в восторг при каждом смешном слове, произнесенном им, и потакали всем его капризам. Он стал самым настоящим тираном, его боялись и перед ним заискивали. Г-жа Перо, приехавшая в Мец навестить дочь Клариссу, была возмущена слабохарактерностью родителей, у которых провела несколько дней. В благодарственное письмо она вставила следующую воспитательную сентенцию: «Самая большая служба, которую можно сослужить ребенку — это наставить его на путь истинный и не дать ему с него сойти прежде, чем он начинает даже помышлять об этом» [13] . Луиза Гранжан, разделявшая мнение г-жи Перо, посоветовала брату и свояченице, наконец, хоть немного повлиять на него.
13
Де Виви, 1928. Прим. авт.
В июне 1849 года капитан Верлен, узнав об эпидемии холеры, свирепствовавшей в Меце, решил поехать к сестре Луизе и пробыть у нее до октября. Оставив Элизу Монкомбль с подругой Клариссой, он отправился в Пализёль вместе с женой и сыном, которым очень гордился.
Подполковник Гранжан умер за год до того, 23 марта 1848 года. От старшего поколения остался лишь старый больной Гиацинт. Говорил он только о лекарствах, но был рад иметь в лице Поля компаньона для прогулок по саду или посещений часовни Сен-Рош, возведенной в XVII веке во время эпидемии, куда теперь приходили помолиться девушки, мечтающие выйти замуж.
Очень скоро Луиза Гранжан, семья Перо, их друзья и соседи пришли в негодование от поведения этого упрямого пятилетнего мальчугана по отношению к родителям. Бог знает, его, возможно, и любили, но, честно говоря, его поступки выходили за рамки дозволенного. Насколько он был мил, когда взрослые делали, как он хотел, настолько же становился невыносимым, когда ему пытались противодействовать. У всех вошло в привычку потакать его капризам, и каждый, сожалея о том, что родители мальчика не приняли во внимание ни один из советов, которые им щедро раздавали, опасался, не осмеливаясь высказать это вслух, как бы не стало поздно принимать меры. Вечно балующий ребенка двоюродный дедушка, восхищенные тетушки, восторженные родители, старший товарищ Эктор Перо, сын бургомистра, деревенские дети — все это были подданные маленького деспота Поля.
Вот несколько случаев из жизни. Однажды его родители, решив совершить прогулку в экипаже в пещеры Де Ан, велели ему остаться дома играть с друзьями. Но с ним случилась такая истерика, сильно расстроившая Луизу, что в который раз пришлось уступить и взять его с собой. Каждая семья в Пализёле считала честью принять у себя капитана, который, со своей стороны, был счастлив и горд представить жену и сына. Однажды, когда взрослые пили послеобеденный кофе, Поль исчез. Его нашли в глубине сада. Он методично разрезал на маленькие кусочки цилиндр отца. Показав на вырезанные фигурки, он воскликнул:
— Это — морковки, это — лук-порей, а это — фасоль!
Затем, размахивая изуродованным головным убором, он добавил:
— А это кастрюля для инвалидов.
До этого за столом говорили о режиме питания в Доме Инвалидов [14] .
Что было делать? Плакать или смеяться? Предпочли второе.
Осенью 1849 года Верлены вернулись в Мец и прожили там полтора года, от которых у Поля осталось достаточно впечатлений, чтобы потом, уже стариком, вновь оживить их в памяти. Там был собор, «такой странный и немного безумный», с яркими красивыми витражами; железная дорога, совсем новая, проходившая рядом с церковью Сен-Кретьен; плац с видом на Мозель и концерты военного оркестра, дававшиеся там два раза в неделю; кашемировые шали разодетых дам и черно-красно-золотые мундиры офицеров; и особенно Матильда, его подружка семи или восьми лет, дочь судьи. Бонна водила ее в парк, где та играла под бдительным оком родителей. Живая и властная, со светло-рыжими волосами и лицом, усыпанным веснушками, она была идеальной парой для Поля. Прохожие улыбались, видя, как они целуют друг друга в щеки, потом ссорятся, мирятся или шепчут что-то друг другу на ухо.
14
Военный госпиталь и пансион для ветеранов в Париже, построен (1671–1676) при Людовике XIV. Знаменит собором, в усыпальнице которого с 1840 года покоится Наполеон Бонапарт.
15
Роман (1788) французского писателя Жака Анри Бернардена де Сен-Пьера (1737–1814).
Дома он стал более послушным. Его любимым занятием было рисование. Все листы его тетрадей были покрыты яркими рисунками, которые он тщательно наносил, а потом стирал — пальцем или языком. «Ах! Каким бы богатым и уважаемым художником я мог бы стать, если бы не бросил эти занятия», — пишет он в «Исповеди» [16] .
Когда в 1851 году ему исполнилось семь лет, его отец решил поселиться в Париже. Он там никого не знал, но был уверен, что только в Париже мальчик сможет получить хорошее образование и преуспеть, так как он не сомневался, что его сын окончит военную академию Сен-Сир или Высшую Политехническую Школу и станет когда-нибудь генералом или военным инженером.
16
Эрнест Делаэ (см. Делаэ, 1919, с. 16) указывает, что издатель Леон Ванье показывал ему рисунки Верлена, сделанные последним в возрасте 10–12 лет, это очень аккуратно выполненные портреты и пейзажи . Прим. авт.
Пока не привезли мебель, семья — капитан, его супруга, юная Элиза и Поль — поселились в меблированных комнатах на улице Птит-Экюри в квартале Порт Сен-Дени.
Первое впечатление ребенка от большого города было ужасным: все казалось ему мрачным и уродливым: серые фасады домов, грязные мостовые, тусклый свет, жуткий запах дыма и сточных вод. Куда подевались арденнская зелень и целебный ветер Лотарингии? Прогулка в фиакре немного примирила его со столицей, которую он все же не полюбит никогда [17] . Сколько экипажей, лошадей, омнибусов, громко говорящих и быстро идущих людей! Его поразила одна деталь — вывеска продавца париков у Порт Сен-Мартен, на которой было написано четверостишие — первые в его жизни стихи! — показавшееся ему таким необычным и прелестным, что он его запомнил. Сорок три года спустя он все еще будет помнить его!
17
«Париж воняет, я ворочу от него нос с тех самых пор, как оказался здесь за грехи свои в 1851 году» (письмо Верлена Филомене Буден от 13 октября 1894 года) . Прим. авт.
Спустя неделю привезли мебель, и семья переехала в Батиньоль, в красивое здание под номером 10 по улице Сен-Луи (сейчас улица Ноле). В «Луизе Леклерк» поэт изобразил Батиньоль своего детства, «квартал для массового заселения, почти без парков и деревьев». Этот квартал находился за городскими укреплениями (присоединен к Парижу лишь в 1860 году), там жили мелкие экономные буржуа, рантье или пенсионеры, главным образом бывшие военные. Почти все они читали «Пти Журналь» [18] и ходили каждое воскресенье на утренний спектакль театра Батиньоль. Это был маленький провинциальный городок, соседствующий со столицей.
18
Влиятельная ежедневная газета тех времен.
Сначала Поля поместили в небольшую частную школу, расположенную на улице Элен, недалеко от дома, куда он и ходил каждое утро с большим портфелем под мышкой. Он научился читать, писать и считать. По вечерам при свете керосиновой лампы мать и «старшая сестра» Элиза помогали ему делать домашние задания и учить уроки, после чего он шел спать. В августе 1852 года именно ему предоставили честь читать басню «Дуб и тростинка» на церемонии вручения наград перед собравшимися во дворе родителями.
Незадолго до этого он впервые узнал, что такое смерть. У директора школы, внешне чем-то напоминавшего Виктора Гюго, умерла дочь. Поль с друзьями присутствовали на похоронах. Тогда он плохо понимал происходящее, но слезы несчастного человека, которого все немного боялись и очень любили, сильно взволновали его.