"Полари". Компиляция. Книги 1-12+ путеводитель
Шрифт:
— Милорд, вы в порядке?
Обри попытался войти. Дверь, державшаяся на одной петле, встала наперекосяк.
— Виноват, милорд. Я исправлю…
Он приложил усилие. Дверь слетела со второй петли и грохнулась на пол.
— Тьма вас сожри! — взревел герцог. — Какого черта?!
— Простите, милорд… Мы окна заколачиваем…
— К чертям! Подите вон!
Обри юркнул в коридор. Эрвин прикусил губу, крикнул кайру вслед:
— Вернитесь!.. — Добавил мягче: — Простите. Чего вы хотели?
— В трактире холодно. Позвольте заколотить
— Приступайте.
Обри взялся за дело. Герцог поинтересовался:
— Где вы нашли доски?
— В сарае, милорд. Там и дрова есть, только очень сырые. В связи с чем имеется просьба: позвольте снять Орудие с позиции на полчаса.
— Зачем?
— Просушим дрова, разведем огонь.
— Как — просушите?
— Перстом Вильгельма, милорд.
— Вы будете сушить дрова Перстом Вильгельма?!
— А также прочистим дымоход. Там наверху гнездо, выстрелим — собьем его.
— Вы очумели?
— Ну… виноват, милорд.
Обри застучал молотком. Робко добавил:
— Леди Виолетта обещала сделать чай с вином по беломорскому рецепту. Сказала: очень согревает. А вы кашляете, теплое питье пойдет на пользу.
Эрвин был простужен всю дорогу. Сопли и кашель сменяли друг друга, как часовые: то один нес вахту, то другой. Герцог ненавидел разговоры о болезни.
— Виолетта — заложница, тьма сожри! Хотите, чтобы она готовила чай?!
— Ну, она заботится о вас. В отличие от… некоторых других леди.
Под суровым взглядом лорда Обри умолк и вернулся к работе.
А Тревога возникла подле Эрвина, шепнула на ушко:
— Напомни-ка, милый, почему ты мрачен? Угроза нависла над родною землей, сгущаются враждебные тучи… Только из-за этого, да? Никаких иных причин?
Под мерный стук молотка альтесса напомнила герцогу несколько страниц из прошлого.
Стоя у подножья Дженны, древнейшей из Мать-мельниц, Нексия Флейм воскликнула: «Какая она большая! Хочу забраться на вершину, кто со мной?» И Джемис Лиллидей повел ее под руку, а охранники мельницы глядели им вслед: «Славная пара! Красивая девушка и могучий воин — как в песнях».
На легендарном кладбище меченосцев, среди тысяч ржавых надгробных скульптур, отец Давид сказал: «Тут есть две особенные статуи — из бессмертного металла, который не ржавеет. Но их сложно узнать из-за пыли и грязи. Попробуем найти?» Герцог чихнул: «Чушь». Нексия всплеснула ладонями: «Как любопытно! Я хочу!» Вместе с Джемисом она ринулась на поиски. И тут до Эрвина дошло — очень вовремя, всего-то через два месяца: вот какую невесту обещал Джемису отец! Граф Лиллидей кое-кого сосватал сыну, а тот разболтал Гвенде, и Гвенда умчала на Север, сгорая от ревности… Вот оно что. Тьма сожри!
В городе Фейрисе, столице давно погибшей империи, Нексия попросил Эрвина благословить брак кайра Лиллидея. Женитьба вассала нуждается в одобрении сеньора; Эрвин не видел причин возражать. Он даже высказал радость: «От всей души поздравляю. Пусть Мириам целует, а Софья обнимает».
В баронстве Дейви леди Нексия поехала на берег за провиантом в сопровождении Стрельца. Не то, чтобы он слушался ее — скорее, опекал, словно младшую сестру. Но так или иначе, пес уже одобрил этот брак. «Хорошо для Севера, — говорил Хайдер Лид. — Ваш вассал породнится с Флеймами, а это ключ к Надежде». «Все к лучшему, — добавляла альтесса Тревога. — Ты можешь не волноваться, что разбил девушке сердце: оно уже прекрасно срослось».
А в окрестностях Беломорья леди Виолетта Флеминг уловила ситуацию буквально с полувзгляда. Она приносила Эрвину то плед, то ордж, то что-нибудь еще: «В вашем положении, милорд, человеку нужна забота». Речь шла вовсе не о простуде. Виолетта глядела с хитрецой: мол, ощутите сами, милорд, каково быть отверженным. Он огрызался: «Это я оставил Нексию, не она меня. А вы, леди Флеминг, — заложница. Извольте знать свое место!» Она кивала: «Понимаю вас, я тоже очень злилась».
— Все заделал, милорд. Теперь станет теплее.
— Нексия здесь не при чем. Я злюсь только на Кукловода!
— Что вы сказали?..
Эрвин отогнал Тревогу и повернулся к кайру:
— Благодарю, я действительно замерз. Позволяю снять Орудие с позиции. Когда разведете огонь, дайте Орудию согреться. А Виолетте скажите — черт с нею, пусть варит чай.
Отец и Рихард имели некогда такое увлечение: рассказывать маленькому Эрвину о жутких расправах, которым Ориджины подвергли предателей. Отец вещал из любви к суровой справедливости, а Рихард — для наслаждения эффектом. Эрвина коробило от жестокости, брат принимал это за страх.
Надо сказать, лорд Эрвин София слушал наставников невнимательно, о чем теперь жалел. С великою охотой он подверг бы графа Бенедикта Флеминга дюжине-другой пыток и паре-тройке изощренных смертных казней. А вот поди ж ты — все позабывал…
Отряд Флеминга был невелик: святая дюжина кайров, аббат и сам граф. Видимо, он положился на слово Эрвина — либо спрятал пару сотен воинов за соседней горой. Эрвин и сам приготовил сюрприз: он позволил графу увидеть и сосчитать иксов, но надежно укрыл кайров Коменданта и Мердока, и Орудие. Если переговоры сорвутся, у Эрвина будут в запасе Перст Вильгельма и две роты, о которых противник не знает.
Флеминг оставил воинов на улице и вошел в трактир с одним только спутником — аббатом. В зале «Чертовой дыры» сидел герцог Ориджин, укрыв ноги пледом. По углам стояли наготове кайры, леди Виолетта накрывала стол. Едва Флеминг шагнул вглубь трактира, дверь за его спиною с треском распахнулась, и в зал ворвался снежный ветер.
— Подоприте ее граблями.
— Что?..
— Папенька, дверь не запирается. Граблями подоприте, а то холодно!
Таковы были первые слова, сказанные на судьбоносной встрече.