Полдень, XXI век, 2009 № 02
Шрифт:
Он посмотрел на Нечаева и жалобно добавил:
— Не успели мы. У подъезда даже скамеечки не было, вот и пришлось в стороне сидеть.
Во двор въехали две легковые машины.
На одной приехала следственно-оперативная группа из районного отделения милиции и судмедэксперт, которого районные милиционеры захватили из городского морга. На другой приехал сам районный прокурор и его следователь.
Полный прокурор с трудом выбрался из машины, подошел и поздоровался с Нечаевым.
— Что тут, Сергей Иванович? — тонким голосом поинтересовался
— Гранату кинули в квартиру, — пояснил Нечаев. — По счастливому стечению обстоятельств никто не пострадал.
— Преступника задержали?
Нечаев кивнул в сторону куска полиэтилена, накрывавшего труп.
— Вон лежит!
— Милиция подстрелила?
— Зачем милиция? Сам! — сказал Нечаев.
— А с чего это он так? — искренне огорчился прокурор.
— От волнения? — предположил начальник убойного отдела.
— Шутить изволите? — прокурор шагнул вперед, приподнял край полиэтиленового куска, быстро оглядел труп. — Гляди-ка, молодой!
Выпрямился, оглядел собравшихся.
— Будем работать? Ты в квартире уже был?
— Только подъехал, — сказал Нечаев.
Вместе с прокурором они зашли в квартиру. Бледная испуганная женщина сидела на кухне, прижимая к себе ребенка.
Детская комната была посечена осколками, похоже, нападавший бросил лимонку. У ребенка не было ни единого шанса выжить после взрыва. Ни единого. Двести осколков пришлись на сравнительно небольшое замкнутое пространство. Они должны были изорвать ребенка в клочья.
— Твою мать! — сказал прокурор.
Нечаев вышел на улицу. Следователь прокуратуры уже сидел на табурете, который ему вынесли из квартиры. Эксперт, натянув белые резиновые перчатки, осматривал труп. Чуть в стороне толпилось несколько любопытствующих зевак. Оперов уже не было видно — пошли по квартирам.
Нечаев подошел к трупу, около которого возился эксперт.
— Михаил Евгеньевич, — попросил он, — можно мне на его левое предплечье посмотреть?
— Любуйся, — сказал эксперт.
Татуировка в виде листка клена, к большому сожалению, оказалась на месте.
— Не люблю, когда в наши дела наука лезет, — сказал Примус, когда они вернулись в отдел. — Нет, чтобы просто, без затей особых — топориком по голове, и все понятно, все просто — повздорили два дурака, только один порасторопнее оказался. И раскрывать такие «мокрухи» приятно. Как писал бывший начальник Московской сыскной полиции Кошко: «Так было совершено зверское и незатейливое убийство». А тут сплошные непонятки начались.
— Они еще не кончились, — вздохнул Нечаев. — И потом, хрен с ней, с наукой. Меня больше беспокоит, что в наши дела религия вторглась. Вот это уже хуже всего. Религия как политика, если полезет, мало не покажется.
— Мужики, — предложил Калгин. — Давайте попробуем систематизировать факты.
— Давайте, — обреченно отозвался Нечаев. — Давайте систематизировать.
— Что мы имеем? — оживился Калгин. — Мы имеем
— Так, Рома, так, — кивнул Нечаев. — Рули дальше.
— В эту больницу перешел работать доктор биологических наук Илья Николаевич Медник. Со скандалом бросил работу в институте и пошел в больницу.
— Ну, это не удивительно, — подал голос Примус. — Как сейчас докторам наук платят, выгоднее в абортарии пахать или осеменением заниматься.
— Погоди, погоди, — погрозил пальцем Калгин и снова заходил по кабинету. — Занимается он лечением бесплодия, вопросами репродуктивности, но в один прекрасный день его находят в родимом доме с ножом в спине и сильнодействующим препаратом в крови. Из чего следует, что перед смертью от него чего-то хотели добиться. Обязательно людям надо было у него что-то важное узнать. Факт?
— Дальше, — сказал Нечаев.
— Дальше, так дальше, — Калгин прошел к окну и встал, глядя через стекло. — В ту же ночь неизвестные проникают в больницу, вскрывают кабинет покойного доктора, похищают его записи и шесть анамнезов.
— Чего? — не понял Нечаев.
— Историй болезней, — пояснил Калгин. — Хотя беременность можно назвать болезнью только с огромной натяжкой, и при этом надо ненавидеть детей любого возраста. Мы с абсолютной точностью установили, чьи именно анамнезы были похищены. И вышли мы на шесть женщин, которые зафиксированы и в черновой тетради Медника, как-то странно объединенные пометочкой «СГ», которую мы считали за зашифрованное обозначение донора. Пока все правильно?
— Пока правильно, — с ноткой ревности согласился Примус. — Только прошу вас отметить, что весь объем работ…
— Это потом, — остановил его Калгин. — Оперативным путем мы выходим на двух ростовских жуликов, которые должны были любым путем изъять у Медника нечто, именуемое «святым королем». Мирным путем этого сделать не удалось, поэтому ростовские бандиты прибегли к последнему аргументу и нашего потерпевшего прирезали. Более того, по жадности своей они увезли в Ростов некоторые вещи Медника, которые позволили нам идентифицировать их как убийц.
Позже выясняется, что наши ростовские пострелята рванули в Израиль, куда выехала одна из пациенток убитого доктора — Елена Гриц, правильно? Там они хотели не то расправиться с ребенком, не то похитить его, но в результате непонятной и темной истории перерезали друг другу глотки. И тут выяснилось, что они, несмотря на свое бурное прошлое, являются послушниками Земного Братства, которым руководит уже известный нам Николай Гонтарь. Пока правильно?
— Верной дорогой идете, товарищ, — кивнул Нечаев. — Только вот куда она нас приведет?