Полдня до расплаты
Шрифт:
– Но поспать я бы вам все-таки порекомендовал, – выходя, бросил он через плечо. – А то вид у вас еще тот…
Когда дверь закрылась, Гилана попыталась слезть с кровати, явно намереваясь рассмотреть себя в зеркале. Но Матеус и не подумал выпускать из своих объятий упругое, манящее тело, успокоив любимую словами:
– Это он пошутил: ты выглядишь восхитительно!
Гилана сделала еще несколько притворных попыток вырваться, но потом затихла под дождем горячих поцелуев.
В конце четвертых суток влюбленная парочка вынырнула из короткого сна как раз в тот момент, когда корабль садился на весьма внушительное космическое тело. О его величине можно было судить по переходу на местную силу тяготения, которая составляла лишь пять шестых привычной.
Матеус сразу же
– Мы на огромном астероиде, – озвучил он информацию, получаемую с внешних экранов. – Вижу несколько ангаров. Они очень похожи на объекты военной обороны устаревшего, древнего образца. Но они еще действуют… Вижу приближающуюся к нашему кораблю технику. Скорей всего, по наши души… Ох, и что за сюрприз нас ожидает?..
Гилана тоже тяжело вздохнула, но тут же, спохватившись, бросилась в ванную комнату со словами:
– Неизвестно, какие нам на этом астероиде предоставят удобства!
Николай тоже об этом подумал и поспешил за своей возлюбленной. Лишний раз освежиться никогда не помешает.
Они как раз успели одеться, когда двери каюты открылись и поступила команда направляться к выходу. В трюме пленников сажали в большой бронированный автобус, предназначенный для перевозки нескольких подразделений экипированной пехоты. Руководили размещением около десятка новых гаибсов с замашками профессиональных тюремщиков, которые к особо нерасторопным и медлительным без особого раздумья применяли дубинки. Некоторым пленникам изрядно досталось по рукам и спине, зато все остальные стали двигаться с должной поспешностью.
Последними на передние сиденья, уселись капитан Мензари и Станислав Городо. Герметизация, короткий переезд к ангарам – и вот уже вереница пленников поспешно проходит по внутренним помещениям. Пройдя несколько коридоров и пустых комнат, люди оказались в небольшом зале кинотеатра. Судя по всему, в древние времена здесь для воинов круглые сутки крутили фильмы, что практиковалось на удаленных от большой цивилизации военных базах.
На сцене за массивным столом восседали несколько гаибсов, заинтересованно рассматривая рассаживающихся в зале пленников. При этом они что-то черкали ручками на листках бумаги, порой тыкали пальцами туда, а потом указывали на конкретного человека.
Первым на сцену вышел капитан Мензари. Он положил на стол список с сорока именами и повернулся к людям:
– Как я и обещал своим заказчикам, никто из вас до сих пор не знает, что вам предстоит делать в дальнейшем. Я лишь намекнул, что предстоящее дело вам вполне по плечу. А после тех трудностей, которые нам вместе удалось преодолеть на дикой планете, я просто уверен в вашей невероятной приспособляемости. С этого момента вы полностью переходите в распоряжение господина Кацки и его коллег. Но учтите, все их требования вы должны выполнять старательно и беспрекословно, иначе ваше будущее может оказаться весьма печальным.
После этих слов капитан Мензари прошел через зал и уселся в последнем ряду, где сидели охранники и Станислав Городо, тем самым как бы подчеркивая, что он свою задачу выполнил и бывшего промышленника оставляет при себе. Но вставшего из-за стола гаибса Городо волновал мало. Довольный оскал на его щетинистой физиономии ясно говорил: сорока «червяков» для предстоящего дела вполне хватит. Он не спеша начал излагать предстоящий план:
– Меня зовут Борис Кацки. Именно я, вместе с моими коллегами, сделал заказ капитану Мензари на сорок представителей вашей расы для одного очень важного дела. Излишне напоминать, что наши расы уже давно находятся в состоянии непримиримой вражды. Именно поэтому у нас не было возможности просто пригласить профессионалов с вашей стороны, людей, подобных вам. Пригласить и оплатить впоследствии их работу. Поэтому пришлось спасать кого-нибудь от намеченной казни. Радуйтесь – повезло именно вам! Но самое главное, что и с вами мы расплатимся – мы дадим вам возможность жить долго и вполне счастливо. А работа ваша будет заключаться в том…
Прохаживающийся по сцене гаибс замер, делая точно выверенную паузу, и, когда все в зале затаили дыхание, произнес:
– …Чтобы
Пленники оживленно зашевелились, обмениваясь недоверчивыми взглядами и репликами, выражающими сомнение, и кто-то даже выкрикнул довольно громко:
– Только и всего?
– Только и всего! – с пафосом подтвердил Кацки. – Как главный продюсер создающейся киноэпопеи, даю пояснения: мы хотим, чтобы все артисты выглядели достоверно. Без неуклюжего макияжа и без последующих подрисовок в кадрах. Именно поэтому мы раскошелились на такую дорогостоящую и рискованную доставку. И надеемся, что эти расходы окупятся истинной достоверностью создаваемого фильма.
Он уже собрался сесть на свое место, когда из зала последовал новый вопрос:
– А что с нами будет потом?
Продюсер оживился, потер руки, махнул рукой техническому оператору и провозгласил:
– Смотрите и слушайте внимательно!
Между ним и зрителями возникло голографическое изображение. На заднем плане находилось нечто вроде стандартного жилого комплекса вольных проходчиков, там же вход в технические помещения. На переднем плане за большим столом сидел мужчина в затасканном легком скафандре, облокотившись на стол локтями и вертя в толстых из-за перчаток пальцах кредитную карточку. На лице его читалось некоторое удивление, постепенно, с каждым словом переходящее в спокойную уверенность:
– Немного странная просьба… Но мне таить нечего, да и новым людям, которые появятся по соседству, я буду рад несказанно. Меня попросили кратко рассказать о себе и о своей жизни. А перед этим сообщили, что, возможно, вскорости сюда попадете и вы. Честно говоря, я вам немного завидую: всего-то надо сняться в фильме, пусть даже таком, где нашей расе отведена роль проигравшей все сражения в долгой и давней войне. Мне пришлось намного сложней самоутверждаться. Я ведь не столько перебежчик, сколько человек, бежавший от правосудия. В Цейлеранской империи меня чуть не арестовали дотошные следователи, интересующиеся нелегальным происхождением моих капиталов. Ничего смертельного я не творил, так, по мелочи: махинации с недвижимостью, порой разводил слишком доверчивых и недалеких покупателей. А вот остановиться вовремя не смог. Пришлось спешно бежать на архаичном челноке, похищенном из исторического музея. И, как ни странно, именно медлительность моего средства передвижения и позволила мне безопасно за год пересечь зону Барьера. Видимо, меня принимали за обычный обломок, каких в космосе великое множество. Зато в республике Звездных Гаибсов, – мужчина изобразил на лице скорбную улыбку, – пришлось сдаваться и просить помощи. Несмотря на мои опасения, все оказалось весьма неплохо. Эти гаибсы вполне славные ребята, и убивать меня у них просто не нашлось повода. По здешним законам меня нельзя было продать в рабство, отправить на каторгу или дать мне длительный тюремный срок. В перебежчики из-за отсутствия ценной информации я тоже не годился. Однако оказалось, что для таких, как я, в здешнем обществе есть определенная ниша. Вы, наверное, знаете или слышали о Кометном Серпантине? Это не просто самая дальняя точка нашей Галактики на ноготке Перста Манекена, а еще дальше, фактически уже в межгалактическом пространстве. Так сказать, брызги с самого кончика ногтя. Зато здесь настоящая геологическая вольница. Оказалось, что в Серпантине живут и работают несколько тысяч таких же, как я. Причем не все они выходцы из империи и не все люди. Хотя, естественно, гаибсов, разработчиков недр, подавляющее большинство.
Мужчина в сомнении покачал головой, взгляд его уперся в кредитную карточку и он хмыкнул:
– Конечно, меня немного удивило, что мне еще и заплатили за это интервью. Я бы и так не поленился рассказать. Но деньги мне нужны, собираюсь на днях в одну систему, где людей используют как рабов на сельскохозяйственных плантациях. Они там живут давно, несколько поколений. Я на той планете уже был, присмотрел одну симпатичную женщину и договорился о цене. Мечтаю создать семью, одному жить невмоготу. Хотя и рабы на плантациях, как я заметил, не слишком-то надрываются.