Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне

Бейли Джордж

К сожалению, использование бывших жителей Восточной Германии не дало больших результатов в приобретении контактов с советскими людьми. Как только советские сотрудники прибывали в Восточную Германию, им внушалось избегать контактов с местным населением, из которого все могли быть «агентами империализма». Более того, укреплялись рабочие связи MfS, восточногерманской службы безопасности, и советской военной контрразведки, так что обе разведки пристально следили за отношениями между советскими сотрудниками и их немецкими коллегами. Даже на вечеринках, организованных руководителями ведомств, советские сотрудники старались держаться поближе друг к другу и подальше от немцев. Почти единственной точкой соприкосновения советских людей и немцев был черный рынок: некоторые советские сотрудники просили, например, своих немецких шоферов найти для них что-то особенное. Однако эти отношения почти не давали немцам возможности заглянуть в частную жизнь советских людей.

ШЕПНИ МНЕ ЛАСКОВОЕ СЛОВО: ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВОСТОЧНОГЕРМАНСКИХ ЖЕНЩИН

По крайней мере, 95 процентов нерабочих контактов происходили между восточногерманскими женщинами и советскими мужчинами. Большинство этих

женщин были проститутками и, естественно, зарегистрированными в местной полиции, сообщавшей в MfS и советскую военную контрразведку о любых отношениях, как только они переставали быть случайными. Советские же сотрудники-мужчины и восточногерманские сотрудницы должны были довольствоваться чисто холодными деловыми отношениями. Если завязывался служебный роман и о нем узнавали многочисленные советские осведомители или информаторы MfS, то либo советского сотрудника отправляли домой, либо немку увольняли с работы, либо их отношениям — бывали такие случаи — давали развиваться, чтобы посмотреть, не стоят ли за ними западные спецслужбы.

Вербовочным усилиям БОБ не помогало и то, что восточногерманские женщины подвергались остракизму со стороны коллег, семьи, соседей из-за связи с врагом. Те же, кто не скрывал своих симпатий в рамках официальных мероприятий советско-германской дружбы, наверняка были коммунистами до мозга костей, но даже они попадали под советское наблюдение, дабы убедиться, что они не используют советские контакты в иных целях.

БОБ пришлось поработать, чтобы найти женщин, которые согласились одолеть все препятствия. Однако попытки отыскать женщин-агентов, кто мог бы эффективно работать в столь трудных условиях, имели и комичную сторону. Один из «Redcap»-офицеров подметил женщину, которую счел идеально подходящей для работы, но по каким-то причинам вскоре изменил свое мнение. Отвергнутая кандидатка не пожелала смириться и, чтобы доказать свою пригодность, стала преследовать офицера, записала номер его машины, нашла его дом и офис и через него смогла идентифицировать многих офицеров БОБ и узнать их настоящие имена. Когда она с гордостью представила в БОБ толстую папку с плодами своих усилий, и офицер, и его начальники пришли в ужас. Правда, им повезло, и они убедились, что соперничающая разведка тут не задействована, поэтому без лишнего шума помогли женщине переехать и обосноваться в Западной Германии.

Даже если таких женщин находили и обучали для работы, БОБ не имела никаких гарантий, что нужный советский объект посетит Западный Берлин. Как правило, услышав подобное предложение из уст восточногерманских «подружек», большинство советских мужчин тотчас прекращали с ими всякие отношения. Страх перед Западом, перед переходом границы так глубоко сидел в них, что они даже думать об этом не хотели. Чтобы помочь им преодолеть страх, БОБ заручилась поддержкой Национального трудового союза (НТС), эмигрантской организации, распространявшей листовки на немецком и русском языках, в которых рассказывалось, как легко пересечь границу восточного сектора Берлина. БОБ также постаралась привлечь к работе другую эмигрантскую группу — Союз борьбы за освобождение народов России (СБОНР) [585] .

585

Комментарий по поводу возникновения этой программы есть во многих источниках, однако о восточногерманских особенностях этой работы в начале 1950-х годов нам рассказал бывший сотрудник БОБ, задействованный в программе «красных шапок», который написал об этом монографию. См.: Memorandum for the File Forwarded то CIA Washington by BOB Dispatch, 11 Dec. 1953, «Relation Between Soviets and the German Population and Their Bearing on REDCAP Operations», CIA-HRP.

ДОСТОВЕРНАЯ ИСТОРИЯ ОРЛОВА

Хотя сотрудничество со СБОНР не состоялось, БОБ обратилась за помощью к Игорю Орлову, независимому агенту и бывшему члену СБОНР. Специализацией Орлова была вербовка немецких женщин для операций, связанных с бегством и поощрением дезертирства. Давление на БОБ, требовавшее результатов, усиливалось, и помощь Орлова пришлась как нельзя кстати. Через некоторое время его «помощь» так повлияет на жизнь некоторых сотрудников БОБ, как им и во сне не могло привидеться.

Чтобы поселиться в Западном Берлине, Орлов сменил имя и фамилию и стал Францем Койшвитцем. Однако работавшие с ним разведчики продолжали называть его Сашей, то есть его именем со времен армии Власова. Существует много версий истории Саши, но мы на сей раз предлагаем рассказ, подтвержденный документально.

Непосредственно перед тем, как Орлов начал свою независимую деятельность в Берлине, произошел трагический инцидент, по словам работавшего с ним офицера, «в определенной степени омрачивший отношения» Орлова с разведкой. Владимир Киви, тоже бывший член СБОНР, который должен был работать с Орловым как независимый оперативник, бесследно исчез через два или три месяца после прибытия из Мюнхена. Высокий голубоглазый блондин, эстонец, Киви был спокойным, уравновешенным и подготовленным сотрудником. Как и Орлов, он работал на немцев во время войны, а потом в организации Гелена [586] . В его квартире не нашли следов борьбы, все вещи находились на своих местах. Была поставлена в известность берлинская полиция, но расследование не дало результатов. Учитывая количество инспирированных Советами похищений в послевоенном Берлине, полиция решила, что Киви тоже был похищен. Этот случай вызвал у сотрудников БОБ опасения насчет Орлова, однако никаких причин всерьез его подозревать не было [587] .

586

Memorandum, Deputy Chief, Foreign Division S, to Staff C, 8 Aug. 1951, «Request for Operational Clearance», CIA-HRP, signed by Dana Durand, who by this time was deputy chief of the Soviet Russia Division and would replace Harry Rozitzke when the latter departed for Munich in 1952.

См.также конфиденциальное интервью от 18 апреля 1994 года и недатированную, написанную от руки автобиографию Владимира Киви. CIA-HRP.

587

Ibid.

К весне 1952 года операция, где был задействован один из восточногерманских агентов Орлова, стала проявлять признаки возможного успеха. Романтические отношения немки с советским офицером, прерванные зимним отпуском офицера и его отъездом в СССР, были восстановлены, когда она получила от него весточку о возвращении в Карл-схорст. Офицер был как будто влюблен в женщину и настроен антикоммунистически, однако не торопился давать согласие на поездку в Западный Берлин. Чтобы уговорить его, Орлов взял фотографию и письмо от женщины, в котором она представляла его своим кузеном, и отправился на квартиру офицера в советском городке в Карлсхорсте. Там он объявил, что женщина беременна. Только встретившись с богатой западноберлинской тетушкой, к советам которой попавшая в беду женщина всегда прислушивалась, как объяснил Орлов, офицер мог помешать ей пожаловаться на него в советскую комендатуру [588] .

588

Dispatches, BOB, 2 Apr. and 5 May 1952, CIA-HRP. Офицер, работавший с Орловым, определил его поход в Карлсхорст как «нарушение дисциплины», чем это и было на самом деле, так как Орлов, бывший советский разведчик, сотрудничал во время войны с немцами, потом с Геленом, потом с ЦРУ.

Визит Орлова в Карлсхорст был расценен в БОБ как опасное «нарушение дисциплины». Орлова предостерегли против повторения подобной выходки, а советский офицер продолжал отказываться от поездки в Западный Берлин, но не от отношений с немкой. После нескольких провалившихся попыток уговорить его он вдруг заявил (12 августа), что поедет в Западный Берлин, но при одном условии — в сопровождении «кузена», то есть Орлова. Встреча была назначена на 18 августа 1952 года у станции метро в Восточном Берлине, рядом с границей. Оба спустились в подземку и вскоре оказались на конспиративной квартире БОБ, где офицер представился подполковником Николаем Степановичем Светловым, начальником группы в отделе информации СКК в Карлсхорсте. Отдел занимался легальной западной прессой и не имел никакого отношения к разведке [589] . Офицер БОБ расспросил подполковника о его коллегах и его обязанностях, однако было ясно, что он не представляет особого интереса для разведки [590] .

589

Cable, Berlin to Director, 27 Aug. 1952, CIA-HRP.

590

Dispatch, BOB to Chief, EE, 5 Sept. 1952, CIA-HRP.

Заявив, что до октября он будет отдыхать в СССР и у него нет намерения бежать на Запад, Светлов спросил, что он может сделать для беременной женщины и ее строгой тетушки. На это ему было сказано, что они не поднимут шум, если он до отъезда предоставит свои отпускные документы БОБ всего-то на час с небольшим [591] . Эта просьба поступила с мюнхенской базы ЦРУ, и офицеры, имевшие дело с Орловым, знали, с чем она связана. Посредством подделки сложных для доставания отпускных документов советского офицера, включая отпускной билет, разовый пропуск для пересечения границы СССР и требование на железнодорожный билет, ЦРУ получало еще одно прикрытие для внедрения своих агентов в СССР. 19 августа БОБ с радостью сообщила об удаче во Франкфуртскую миссию и попросила прислать технических экспертов «со всем оборудованием, необходимым для фотографирования, сверки штампов и т. д.» на 21—24 августа [592] . Однако 22 августа Светлов сообщил, что может предоставить лишь отпускной билет, так как едет не один, а с группой, и все остальные документы находятся у старшего офицера. Так или иначе, отпускной билет был сфотографирован, а также записан рабочий телефон Светлова [593] .

591

Ibid.

592

Cable, BOB to Mission Headquarters, Frankfurt, 19 Aug. 1952, CIA-HRP.

593

Cable, Berlin, 24 Aug. 1995, CIA-HRP. Использование действующих военных документов для агентов, спускаемых на парашютах, никогда не было всерьез возможно. Слишком много документов и проверок приходилось на долю офицерско-сержантского состава.

Больше Светлов не появился, и застать его по указанному номеру телефона в Карлсхорсте тоже оказалось невозможным [594] . Несмотря на надежды БОБ, операция, в сущности, провалилась. Если оглянуться назад, то инциденты типа странного визита Орлова в Карлсхорст (рискованного в любых обстоятельствах; а тем более для бывшего советского разведчика, работавшего на Гелена и на ЦРУ) должны были стать предостережением. А вместо этого положение Орлова в БОБ даже укрепилось, хотя в течение следующего года у него не было ни одного удачного дела. Однако в штабе ЦРУ и в германской миссии скрупулезная рутинная проверка выявила нарушения безопасности со стороны Орлова. Одни обвиняли его в подделывании отчетов, когда он работал в организации Гелена, другие — в подделывании документов, когда он был в СБОНР.

594

Dispatch, BOB to Chief, ЕЕ, 13 Apr. 1953, CIA-HRP.