Поле битвы – душа
Шрифт:
В Париже некромантов, предсказателей, алхимиков, колдунов, варивших приворотные и смертельные зелья, спиритистов в те годы было очень много. Париж уже тогда был столицей моды и удовольствий.
Такие работы как «Traite de la magie» (Труд о магии, ворожбе, одержимости, навязчивых идеях и колдовстве), 1732, Антоине-Луиса Догиса;
«Критическая история суеверных практик», в трех томах, 1732, оратория[38] Пьерра Ла Брюна; «Герметическая философия» Николаса Ленглет-Дюфресноя, 1744, побывали в руках у каждого учёного.
Французский перевод «Магических дел Корнелиуса Агриппы»,
Когда в 1725 году Сент-Андре, физиолог из Кутансе, написал свое «Письмо по поводу магии», адресованное другу и заявил, что действия колдовства, за исключением случаев, описанных в Священном Писании или великими церковными авторитетами, абсолютно все, могут найти естественное объяснение, ответ ему, написанный Боиссьером, представлял собой объемный труд, который в одном 1731 году выдержал три издания.
«Тщательное изучение манихеев» Исаака Бособре, первый том которого появился в Амстердаме в 1734 году, стало очень популярным.
Во втором томе, опубликованном в 1739 году через год после его смерти, автор обсуждал самые любопытные догматы обществ гностиков, такие как манихейские шабаши с их грязными обрядами, материализацию злых духов, любовь с демонами, власть «князя мира сего», ненависть темных существ ко всему хорошему, грязные учения и практики люциферианцев, оргии адамитов, колдовство басилидов и их последователей, которые поклонялись богу по имени Абраксас, от которого, как говорят, произошла странная вокабула «абракадабра». Первое упоминание об Абраксасе было найдено в работах Квинта Севера Саммондика, врача, который умер примерно в 230 году н. э., и который оставил экстраординарную поэму «О медицинских рецептах», в которой он рекомендует в качестве лекарства бумагу с написанным на ней этим каббалистическим словом.
Бособре также изучает культ Ишаса, и других мерзких демонических религий.
Эти и многие другие известные и замечательные труды первой половины XVIII в. говорят, что интерес к магическому учению и учению о сверхъестественном был очень велик и реален.
Многие из этих книг, что было почти неизбежно, попали в дурные руки и были неправильно использованы. В извращенном оккультизме нетрудно обнаружить основы иллюминатства, которое само по себе является гностическим, и вдохновение ордена (который еще существует и активно действует), основанного в 1776 году Адамом Вейсхауптом[39], которого описывали как уголовника и самого злобного человека в истории рода человеческого.
Догис, автор в высшей степени образованный и авторитетный, решительно заявляет, что признание колдовства – это «вопрос веры, нельзя отрицать колдовство не впадая в ересь».
Он счел необходимым подчеркнуть это, потому что немного вежливый и очень невежественный скептицизм уже начал становиться модным.
Общество легкомысленно придерживалось мнения, что есть что-то пикантное, что-то оригинальное, наполовину вдаваясь в вольнодумие.
Самодовольные хлыщи и кокетки хотели казаться немного агностическими, когда с бормотанием выказывали свой бессодержательный скептицизм с колким щипком эмалированных табатьеров или миловидным
Тартаротти[40] в точности знал как вызвать интерес молодой мелкой сошки, он был также очень искусен в общении со старшими и более авторитетными людьми, которое требовало маски учености и задумчивости.
Соответственно мы находим, что именно ради этого он и стряпает свое «Изучение полуночных шабашей ведьм» со ссылками и цитатами, он цитирует почти четыреста авторов, он тщательно старается показать своим гоняющимся за модой читателям, что все не так плохо, потому что дух элегантного безверия, льстивости и учтивости, пронизывает каждую страницу.
Несмотря на то, что ее можно найти в крупных библиотеках, книга «Изучение полуночных шабашей ведьм» является редкой по одной простой причине: никто не считал, что ее стоит прочитать.
В своей книге, которая уверяет нас, что шабаши были простым плодом воображения, что сатанисты никогда не встречались в адских местах, потому что собственно и не было сатанистов, с которыми можно было бы встречаться, Тартаротти говорит об определенных женщинах, которые убеждены, что они, используя демоническая помощь, ездили верхом на странных зверях в погоне за Дианой, старой языческой богиней, и даже догоняли ее свиту, толпу женщин, летящих в воздухе, сопровождая ее и выполняя ее приказания.
Эти древние языческие легенды вспоминались очень часто. Джон из Солсбери (1120–1180) знал о них все и отвергал их как пустые и вредные ночные кошмары.
Среди последующих английских авторов Генри Голланд в «Научном труде против колдовства», 1590, обсуждает возможность встреч с Иродиадой[41], Дианой и Минервой, и приходит к выводу, что поездки на Луну, чтобы встретиться с Иродиадой, и все подобные бредни – это не что иное как полная чушь.
Вильям Перкинс, опять-таки, замечает, что некоторые ведьмы верят, что они перемещаются в далекие страны для встречи с Иродиадой, Дианой, дьяволом и иже с ними, и что это всё басни совершенно невероятные.
Голланд же утверждает, что трансвекция ведьм – не только правдоподобна, но даже доказана, а в таком авторитетном труде, как «Молот ведьм», значительное место отводится рассмотрению реальных пространственных транспортаций, случаев, которые были известны как минимум одному из авторов, и которые в реальности были полетами, сильно отличающимися от фантастических путешествий на встечу с Иродиадой и Дианой.
Тартаротти сосредотачивает свое внимание на мифе, он приоткрывает завесу тайны с того, что ему нравится называть «дианическим культом» и продолжает уверять, что колдовство – это не что иное как сказочный культ.
Его девятая глава содержит такие слова: «Соответствие дианического культа с современным колдовством продемонстрировано и доказано».
Его фантазии, которые можно считать даже напыщенными, не являются оригинальными, они не убедили и не могли убедить никого. После некоторых праздных бесед в салонах Бергамо и кофейнях Венеции, разговоры о его труде растворились в дыме.
Время от времени какие-нибудь более поздние авторы высказывая какую-нибудь эксцентричную идею, из любопытства приводили несколько строк такого рода диковинок.