Поле Куликово
Шрифт:
При нем краски нашли и создали первое чернило.
А был то человек простой из стрельцов отобранный. Дело то исправно чинил и царь за это возлюбил его по-своему.
Не было имени у того стрельца. Потому, царь обозначил его самостоятельно.
– Темная у тебя душа, отрок земной, -говорил царь ему, - словно потемки какие для меня в свету очей дневном. Потому, обзову я тебя князь Потемкин, а имя сам себе возьмешь. Отчество же по мне будет, значит Иванович. Я тебя таким возвеличил. Знать и в отцы гожусь,
Так вот состоялся первый из князей Потемкиных, и надале все по роду ихнему службу царскую чинили.
Так еще Иван-4 повелел и даже указ об том был. Опосля того много царь на свет таких вот князей пустил. Много фамилий попридумывал сам и даже сословие обозначил, как графья.
Граф - то от слова графин происходит. Любил царь Иван-4 тем прибором пользоваться. Так вот и обозначил одного "великого князя" из таких же простых кровей.
– Будешь ты у меня в графьях ходить,- гласил Иван тому человеку,- будешь токмо мне лично графин сей подавать и наливать в него. Токмо лично тебе доверяю и больше никому. Графом привселюдно звать буду. Как названье то
услышишь - то знай, я тебя к себе зову. Знать нести графин должен с тем настоем духмяным.
Так вот "граф" и состоялся на Руси при дворе царя того "великого".
Позже титул такой ввели в подобие лордам, таким же графьям и другим чинам придворным.
При самом Иване-4 только один граф был. Фамилией обозначен известною - Суворов.
Только вначале слыла она просто Суворовский. Так сам Иван же и назначил, говоря:
– Будя ты у меня князь Суворовский. Я суров и грозен по себе и ты под стать мне самому. Правда, ростом мал, но все ж по лицу подходишь. Будь, яко и я, всегда склонен к тому же и во всем меня подчеркивать.
Вобщем, так дело то состоялось и всю ту красноречивость передавать нечего. И так ясно, откуда рода те княжеские другие взялись и почему слова фамильно возникли.
При Иване-4 начали награждать фамильно и простых людей. Так царь повелел, чтоб знать, кому землю давать и от кого мзду за нее брать.
После казни Ермака царь указ тот свой изъял и новый состряпал, гласивший об отмене всех земных прав.
Снова люд простой лишился всего и кто куда подался. Но на сей раз царь поступил по-другому. Велел он удельникам простой люд прикрепощать к себе и делом каким занимать.
Так царь возжелал, чтоб вновь какой "Ермак" не выискался и ему боль причинил.
Так вот и образовался люд крепостной, который вначале в тех самых крепостях и состоял, так как ему жить было негде.
То были первые русские тюрьмы, но тогда они так не обозначались и не носили того значения. Просто это было место для проживания многих семей, оставшихся без земли.
Согласно времени того и условий многие в города подались, думая там своим трудом заработать хлеба кусок. Так появлялись должности в более богатых домах, и тот же
Возникли дворовые служащие, многие пособники в делах, а позже и регенты в делах земских. Благодаря своей лени и высокому честолюбию Иван-4 воспроизвел на свет многие придворные чины.
Не особо любил он работать и всякий раз на другие плечи то покладал.
Ввел он надальше правления своего службу чиновничью по делам государевым, также почтовую и заморскую. Так стала она зваться потому, что царевы послушники, кторых он раньше отпустил в земли далекие суд царев вершить, добрались до моря и люд иной повстречали. Чуть позже эта служба была переименована в иноземную.
Своя же служба по землям Руси самой стала обзываться земской.
Создал Иван-4 и совет при себе из княжеских, обозначенных им самим людей и велел совету тому в делах его ознакамливать и какие решения представлять.
Так образовался тот Земской Собор, что тогда так не именовался, а звался просто сходом волостных да княжеских.
То была первая на Руси парламентского типа государева служба. Царь всем заправлял, а все иные исполняли чинно и в срок.
Иногда, и их мысль выслушивал, хвалил за то, а попозжа голову отрубал.
Гласил так:
– Негоже, чтоб царю указ кто-то давал. Токмо сам могу делать то. Совет же можно послушать и к нему сообща прийти. А одному кому нельзя совет тот исполнять.
Так вот, после нескольких казней те советы исчезать стали, и вскоре царь остался только со своею мыслью, так как другие боялись ее высказать.
Часто заходил он в тупик и не знал, как поступить. Все молчали. Царь свирепел, кого за влас держал рукою, а кого и бивал ею. Но это не помогало. Каждый волен был терпеть то, чтоб с жизнью за совет не распрощаться.
Тогда, Иван-4 по-другому начал поступать. Собирал совет в одном месте якобы для сбора, а сам отлучался вроде на время по делам. Пока его не было, все меж собою говорили. Царь слушал то, а затем от себя выдвигал. Чуть позже казнил тех, кто то проповедал. Уже позже догадались собранники, что царь их подслушивает. И, вообще, как рыбы стали опосля. Молчали везде и всюду. Оттуда всякий совет молчаливым стал.
Никто слов не произносит. Оттуда же фамилии Молчуны и т.п., и всякие царские угодники молчунами звались.
Так что, не Земской собор был, а собрание одних молчунов, яко глухонемых.
От того надальше царь еще более свирепеть начал. Приходилось ему кому зуб выбить, кому бороду ощипать и даже глаз выколол одному князю. Но те не обиделись. Все готовы были стерпеть - только при власти бы остаться.
Давала власть оная им полномочия большие. Богатели они за счет ее и становились в угод самому царю.
Некоторые даже его побогаче. Но сам Иван того не знал, а доносить ему боялись. Знали, что кто весть ту принесет, то от его руки и погибнет.