Поле под репу

Тыртышникова Елена

— И при чём тут я? — она вернулась к старому вопросу. Неужто ещё один, внезапно воспылавший страстью?

— Ты меня заинтересовала, девочка. Гостья иного мира… Я же говорил, что любопытен.

Дуня помрачнела.

— Ну, хоть не замуж зовёте.

— А надо? — «криогеник» окинул её оценивающим взглядом. — Пожалуй, можно и замуж. Ты на мордашку и всем прочим — ничего. Мне есть, что тебе предложить. Когда мальчишку отловим да сдадим, тогда и жить будет на что. Ты детей любишь? А то давно хочу выводком обзавестись…

— Выводком? Обзавестись? — Эта беседа походила на бредовый сон куда больше, нежели фиолетовые джунгли и жирафы, рассыпающие васильковую пыльцу. — А мы… совместимы? Вы кто — хримус? Древк? Из турронцев?

— Турронцев?

Это ещё кто такие? Нугу, что ли, готовят? — почесал в затылке Олорк. Затем мужчину осенило. — А-аа! Такая раса. Смазливые… Нет, я не турронец. Я… М-мм, как тебе объяснить? В общем, ближайшими моими родичами являются эльфы. Обещаю, детей у нас будет много. И красивых — тебе понравятся. Так, едешь?

— Безусловно, — кивнула Дуня. Она решительно отключила мозг — иначе сумасшествие ей было бы обеспечено. — Когда?

— Прямо сейчас. В местной мэрии ребята ушлые. Ещё пара-другая дней — и лететь нам будет не на чем.

— Хорошо, — не стала уточнять детали девушка. — Только я свою сумку заберу. Ладно?

— Конечно, — пожал плечами очередной женишок. — Как я посмею разлучить даму и её сумочку? На самоубийцу вроде бы не тяну. Но тебя здесь ждать не стану — приходи к солнечным батареям. Сегодня, на удачу, не очень ветрено. Дорогу найдёшь?

— Легко.

— А точно придёшь?

Дуня молча развернулась и направилась к лестнице. Дверной колокольчик звякнул. Дважды. Гость покинул кафе «Дракон и Роза».

Самоуверенный. Сверх меры.

Любопытно: и впрямь будет ждать или отправился ещё каких девиц клеить? Тут всяких особенных наскрести на пару поездов можно. С другой стороны, на обычное свидание (почти вслепую) не похоже.

Странница медленно поднималась на второй этаж. К себе она пока что не собиралась, действуя согласно первоначальному плану — девушка хотела поговорить с Раем. И теперь у неё найдётся не одна тема для беседы.

Навстречу ветру, сквозь дожди, Страшась раскатов грома, Я к той иду, что ждёт одна У моего порога…

Дуня вздрогнула. До боли знакомый голос. То ли низкий тенор, то ли уже баритон. Ей чудится?

Я крикнул ей: «Ты неверна!» И сам ушёл из дома… Ключи в грязи нашла она У самого порога. Отвергнув клятвы, меж чужих Искал любви до гроба. Хозяйка ж дома моего Стояла у порога. Могла ручьями слёзы лить Или найти другого, Но тихо села у двери, Лишь в шаге от порога. Искал любовь, но встретил ложь — Тогда воззвал я к Богу: «Отец Небес, ты укажи Мне к истинной дорогу!»

Песня лилась из-за приоткрытой двери в комнату Рая. Девушка осторожно протиснулась в щель да так и застыла, затаив дыхание. Ей хотелось дослушать. Юноша, казалось, гостью не заметил — он сидел, откинувшись на стену, глаза его были закрыты.

Разверзлись хляби, пал я ниц, Его внимая слову: «Неужто ты посмел забыть Путь к своему порогу?! Оставил? Что ж… — кивнул Он мне. — Дарю

я ей свободу: Быльём все тропы порастут До твоего порога». Туманом память занялась — Теперь по воле Рока! — О той, что о грехах моих Молчала у порога. Но сжав до боли кулаки, Решил я по-иному: Всевышнему наперекор Вернусь к родному дому! Сбивает ветер, но иду — Что мне до гнева Бога, Когда так долго ждёт она У моего порога?

Предмет в руках молодого повара свернулся в трубочку. Юноша шевельнулся и, распахнув глаза, прямо посмотрел на девушку.

— Рай?

— Лёсс? — он отложил безделушку в сторону. Щёлкнуло — музыка явно исходила от «техносвитка». — Заходи.

— Что это? — Дуня кивнула на валик.

— Комп. Матальда потеряла. Я надеялся, когда она прилетит сниматься в продолжении, вернуть. Не вышло, — он грустно улыбнулся. — Аккумулятор почти сел, а я за эти годы так и не придумал, как его зарядить. А там такие песни!

— А это чья?

— Не знаю. В последние годы… Ну, последние для эстрагонцев… она стала безумно популярной, хотя ни автора, ни исполнителя никто в лицо не видел. Вокруг неё рождались легенды. Она зачаровывает. Наверное, оттого, что люди не понимают о чём она.

— Что уж тут непонятного? — почесала в затылке девушка. — История стар…

— Не надо, Лёсс, — остановил Рай. Он не приказывал, говорил мягко, но вряд ли Дуня сумела бы, даже пожелай она, противиться этой просьбе. — Не зная слов, я каждый раз придумываю свою историю, а так — у меня будет всего лишь одна, и не уверен, что она придётся мне по вкусу.

— Не зная слов?

— Именно, — кивнул юноша. — Этот язык мне не известен. И не только мне: когда Эстрагон ещё был частью вселенной, на сетевых форумах спорили — существует ли язык, на котором написана песня? И язык ли это? Есть ли смысл у баллады или же это не более чем набор правильно подобранных звуков?

— Смысл есть.

— Я понял.

Они помолчали.

«Когда Эстрагон ещё был частью вселенной?»

А ведь Рай рассказывал — уж пять лет прошло. И того больше с появления здесь ориентировки на Сладко… тьфу ты! опять она за старое! что за странная напасть?! Ориентировки на заключённого сто сорок четыре, он же Ливэн. Неужели его до сих пор ищут? Настолько неумело, что не нашли, но настолько же рьяно, как и прежде, раз обещают немалые деньги? И, что же, беглец ничуточки не изменился? С другой стороны, охотник за головами — определённо человек не без сыскного опыта, обязан людей узнавать в любом обличье… или возрасте. Да и биографию преступника наверняка изучил… Дуня хмыкнула — на листовке же должно быть указано имя, хоть какое-то — настоящее, выдуманное, кличка. Странно, ей и в голову не пришло поинтересоваться личностью того, кто первым и единственным посмел её поцеловать.

— Лёсс, он ведь предложил тебе улететь вместе с ним.

— Что? — охнула вырванная из раздумий девушка. — Ты слышал наш разговор?

— Слышал, — признал Рай. — Да толку? Ваш язык мне не более понятен, чем тот, из песни.

Дуня во все глаза рассматривала друга. Так вот… Вот оно что! То самое, насторожившее, пожалуй, испугавшее и вызвавшее острую неприязнь к собеседнику! Лёгкий шум, словно плеск далёких волн. Он сопровождал речь Олорка — и в первую встречу, и мгновение назад. Надо же… А отчего же тогда эстрагонцы, особенно их городской совет не удивились образованности нового криогеника?