Поле под репу
Шрифт:
— И чего он прицепился с этим продолжением рода?! Если ему так надо, а детей больше не хочет, пусть кого-нибудь увнучит! — И, как предыдущие ораторы, попытался перевоплотиться в статую себе родному.
Русоволосая торопливо спустила цепочку между пальцами так, чтобы прозрачный камень не касался голой кожи, и обернулась к подчинённому — его заявление интересовало женщину много больше, чем маловразумительные вопли пленников. Она узнала что-то по-настоящему новое.
— К-капитан, — через силу выдавил несчастный, — оглянись!
Женщина посмотрела на оставленную без внимания парочку и побледнела. Подвеска выпала из ослабевшей руки, но теперь хозяйка не бросилась спасать дорогое имущество.
— У-у… уходим! — скомандовала она. Отряд
— Что это было? — пролепетала Дуня. Видимо, они ещё не пришли в себя от высказанного, потому и не догадались последовать наверняка дельному примеру опытных бойцов.
— Хм, любопытно, — музыкант наклонился к решившей переспорить какую-нибудь сверхновую чародейской цацке. — Дознаватель. Поломанный. Здесь? Откуда? Снова утечка… — и без перехода обратился к «напарнице», — …странные у тебя потаённые мысли. Я бы на твоём месте первым делом такое крикнул. Правда, другим тоном — мне как-то не к лицу подобные истерики закатывать.
Потаённые мысли? Дознаватель? А у самого-то! — сложила два плюс два девушка.
Менестрель, демонстративно ухмыльнувшись, положил руку на бесхозный кристалл.
— Голубой он, что ли, раз у него прения с родителями на почве воспроизводства, — против воли продолжила рассуждать вслух Дуня. Лицо самозванного исповедника вытянулось. — Никогда их не видела. Смотрится обычным мужиком. Симпатичным. Что ж он так? А ещё он статуэтку спёр. Подозрительно.
— Ничего я не…
— Сначала заберу блестящую игрушку, — перебил его невнятный, причавкивающий глухой голос. Говоривший, казалось, впервые попробовал произнести нечто членораздельное. — Затем сожру этих четверолапых.
Мимо странницы, изгибаясь аж в трёх суставах, проплыло… проплыла по воздуху… хм, конечность, топорщащаяся зеленоватой шерстью, с пятью когтями-кинжалами на конце. Фредди Крюгер [2] без любимого свитера, не иначе. Эта конечность целенаправленно двигалась к прижатой ладонью подвеске. Певец загипнотизировано смотрел куда-то поверх Дуни и никак не мог пошевелиться, хотя бы отклеиться от камня, чтобы убраться с пути страшной «ручки».
— Первым — большого. Он сочный, — продолжил делиться кто-то своими далеко идущими планами. — Хотя горько пахнет. Отравленный? — Кто-то шумно вдохнул. — А теперь кислинкой потянуло. Отвратительно! Перезрел? Подгнивать стал? Ну ничего, как учила мама, помою, а где надо, обрежу. Тощего надо бы тоже сполоснуть — нежные кусочки про запас, а косточки сейчас поглодаю.
2
Фредди Крюгер — персонаж серии популярных фильмов ужасов «Кошмар на улице Вязов». При жизни Фредди был маньяком, убивающим детей. Обезумев от горя, родители без суда и следствия сожгли убийцу в собственном доме, после чего Фредди из человека-чудовища превратился в чудовище мистическое, которое являлось подросткам во снах, терзая и убивая, однако, жертв и в реальной жизни. Отличительным особенностями Фредди являются обожжённое лицо, полосатый свитер с вытянутыми рукавами, шляпа и перчатка с ножами, ставшая после смерти неотъемлемой частью тела.
Дуня сделала глупость: разумно оторвавшись от созерцания жуткой лапы, девушка не удержалась и проследила завороженный взгляд спутника — и сама застыла, не в силах отвести глаза от явления. Здоровенное, занимающее практически весь коридор вширь и ввысь, чудовище, словно бы сбежавшее из щедрых на спецэффекты фильмов ужасов. Рядом с ним тот же Фредди, когда-то в детстве пугавший до икоты, казался симпатичным новогодним кроликом.
О четырёх ногах, волочащее за собой похожий на крокодилий, но с пучками шерсти между чешуйками, трёхметровый хвост, с ещё двумя лапами-руками, оно аркой перегнулось над девушкой и тянулось к манящему, сверкающему предмету.
Игрушке.
И ещё оно беспрестанно бормотало,
— Не-ее, не буду второго жрать, откормлю — будет вкуснее, — передумало чудовище и распушило гребень на затылке — такой его голова напоминала голову птеродактиля, каким его представляли учёные. Только очень большого птеродактиля уже в понимании Дуни. — А ещё мама учила быть запасливым. О! Она же рассказывала о разведении пищи. Правильно! Обойдусь пока серыми, маленькими, а этих пока оставлю. Пусть размножаются… — Гребень озадаченно сложился. — Но они же тогда должны быть самкой и самцом. А как проверить? Ай, вспомнил! Нужно между нижними лапами посмотреть. — Странница побагровела. — Если одинаковые — буду сытым сейчас, если разные — навсегда.
Какой запасливый… Конечно, вторая перспектива была куда заманчивее первой, но что-то Дуне она не очень нравилась. Совсем не нравилась.
— Решено, — сам себе кивнул рачительный хозяин и легко подцепил двумя ногтями кристалл.
— Мать моя женщина, — тотчас поделился «тайными мыслями» менестрель. Несмотря на сковавший тело ужас, парень, как и девушка, был смущён. Оказывается, и его проняли рассуждения твари.
— Угу, — согласилась с очевидным странница. И будто слова заставили их очнуться: не сговариваясь, не переглядываясь, пара кинулась наутёк. Прочь! Подальше от чудовища! Они бежали, казалось, не разбирая дороги, предусмотрительно, однако, выбрав коридор, противоположный тому, куда рванули бравые солдаты. А ведь эти гады явно бросили пленников на съедение.
В какой-то миг Дуня начала ощутимо отставать — напарничек заметил и, как ни странно, взял на буксир.
— Не могу больше… — простонала девушка. В боку нещадно кололо.
— Ты ещё предложи оставить тебя, — хмыкнул менестрель.
— Не хочу.
— Тогда побереги дыхание. Вот сейчас по этой лесенке взберёмся… — Надо признать, по этой «лесенке» они карабкались уже с четверть часа. Не потому, что она была такой уж длинной — каждый её пролёт ступеней в двадцать пять соединял два этажа, — а из-за того, как эти пролёты оказались расположены и под каким углом поставлены.
…Спасаясь от твари, менестрель не принимал в расчёт скупые физические возможности Дуни, груженной с каждым мгновением тяжелеющей сумкой и путающейся в форменной юбке младшей горничной замка сэра Л'рута. Выбирая «походный» наряд, девушка сначала решила одеться в свадебное платье, выстиранное и выглаженное, как только в «Драконе и Розе» гостью научили пользоваться местными аналогами стиральной машины и утюга. Но, хоть подвенечное платье, как и полагается, было красивым, девушка отлично помнила, к чему привела последняя его примерка и не желала повторения. Да и не хотелось, чтобы Олорк подумал, что иномирка принарядилась ради него. Затем странница поразмыслила над костюмом официантки кафе, но так как за эти месяцы она ни разу его не надела, потому что тот достался от Утки и всё ещё находился на стадии подгонки, Дуня сунула его в сумку рядышком с «белоснежным очарованием» и облачилась в более-менее привычный и удобный наряд. К сожалению, домашнее колдовство да суеверия не помогли избежать неприятностей.
Певец безумным зайцем петлял по коридорам, выбирая повороты порезче, а дорогу поуже. Оно и правильно — инстинкт самосохранения и страх подсказывали, что сверх меры деловая тварь на прямых участках куда как быстрее каких-то там четверолапых. И хорошо, что парень не думал, способна ли девушка выдержать его темп — менестрель просто-напросто заставил её двигаться вровень с собой… Ага, как бешеный пёс привязанную к его хвосту трещотку. Спасибо, что Дуня успевала подставить руку и не впечататься со всего размаху в очередную стену. Но иногда девушке чудилось, что она и впрямь летит, не касаясь ногами пола… И вот на одном из таких «перелётов» несчастная всё-таки опробовала носом чужую, точно гранитную, спину — буксировщик замер, словно и сам наткнулся на неожиданное препятствие.