Полечка
Шрифт:
— Ясно. Ну а как липа выглядит, знаешь? — потешался Женька.
— Знаю, — обиделась Полечка, — Я хорошо разбираюсь в растениях и цветах. Это моя работа. И кусты знаю!
— Ага, конечно. Крыжовник не признала. — Женя обнял Полю нежно, но не отказал себе в удовольствии подшутить над ней, увидеть ее обиженно надутые губки и потемневшие глазки.
— Ты, Жень, в свое время перепутал баннер* с билл бордом*, а это твоя работа. Так что не лезь к девочке. — Анна Ильинична смеялась, но и защищала Полечку.
От автора: баннер — прямоугольный планшет
Клим подошел к маме и укутал ее плечи теплой шалью, та в ответ поцеловала сына в щеку. Потом он двинулся к Женьке и протянул ему шаль для Полины.
— Зачем она мне? — округлил глаза младшенький.
— Вот болван, — хмыкнул отец, а Клим не стал давать объяснений, развернул вязаный платок и укрыл Полю.
И вроде не было ничего такого особенного в его поступке, но Поля сжалась и даже слегка зажмурилась. Глупенькая, вот чего испугалась? Не бить же он ее собрался, в самом-то деле… Разумеется, никакого удара Полечка не ждала, равно как и того, что близость Клима отзовется в ней непонятным роем мурашек по, простите, хребту. Вот в том самом месте, где спинка переходит в шею. Будто сначала холодком проняло, а потом затеплело, и даже обожгло.
Климу тоже досталось. Пальцы закололо ощутимо в тот момент, когда он дотронулся до нее. Он не спасовал, рук не отдернул и даже слегка провел ладонями по ее плечам.
— Теперь не будет холодно, — он уверен был, что голос его дрогнул.
— Спасибо, Кwим, — а ее дрогнул, и он это слышал.
Если бы вздумали Клим и Полечка вот сей момент обменяться своими впечатлениями с остальными, то выяснили бы, что прошли не годы, пока они вот так стояли рядом, а всего лишь мгновения.
— Слушайте, а давайте подсветку Поле покажем? Жень, сгоняй. — Андрей Петрович стал и спасением и разочарованием.
Его голос отрезвляюще подействовал на застывших Полю и Клима и стал окончанием этой вот странной пытки-удовольствия.
— Детка, ты не удивляйся. Папа любит масштабные световые шоу. До сих пор ездит на фестивали фейерверков и меня с собой возит. Вот не могу понять, для чего я ему там, если он все равно в небо таращится на искры эти безумные? — Анна Ильинична смотрела на мужа и Поля не могла не заметить, что взгляд этот был нежным, таким, которым смотрят на дорогих сердцу людей.
Женька оказался рядом с родителями, и Полечка поняла кое-что. Папа, мама и Женя одной масти (такое слово родилось в полечкиной головке), а Клим другой. Те трое блондины, сине-сероглазые, светленькие, высокие, а Клим черноокий и смуглый. Странно же…. Она не решилась задавать вопросы — неуместные и глупые — а потому потянулась за всеми смотреть подсветку. В шали, которую дал ей Клим, было тепло и уютно, и Поля радовалась, что не нужно больше принимать от Жени согревающих объятий.
Он нравился ей, привлекал, но…. Это же Женька Прозоров! Очаровательный,
Вернулись в дом уже в сумерках, договорились перенести ужин на более позднее время и разошлись по комнатам: привести себя в порядок, передохнуть и побыть в одиночестве. Какой бы душевной и приятной не была компания, всегда нужна «минутка молчания», поскольку «много хорошо — тоже плохо»*.
От автора: «много хорошо — тоже плохо» — я не знаю, насколько знакома вам эта фраза, но в моей семье она в обиходе)) Поэтому, я назову ее условно расхожей))
Женька цапнул Полечку за руку и потащил в правое крыло дома, где располагались спальни.
Глава 4
— Поль, как тебе мои? — Женька болтал, пока вёл Поленьку по коридору. — Я же говорил тебе, если поедешь со мной не пожалеешь.
Они дошли до гостевой комнаты и у порога Женя притормозил, прижал Полю к стене и принялся целовать. Полечка не оттолкнула его, даже больше, подалась ему навстречу, потерявшись на какое-то малое мгновение.
Сложно не ответить на такое! Юность полна эмоций и ощущений, и ничем не прикрытое желание молодого, красивого парня прокатилось приятным жаром по ее телу и напомнило о природе человеческой, естестве, и в этом не было ничего дурного, аморального. Поцелуи сладки, руки дерзки и все это волнительно до одури.
— Хочешь, уедем сейчас? — шептал Женька, целуя ее шею. — Куда пожелаешь… Поль, я очень долго ждал этого…
Снова страстный, глубокий поцелуй в губы и смелые руки на полечкиной груди.
— Женя…Женечка, отпусти. Ты с ума сошеw, — задыхаясь, шептала девушка.
— Уже давно сошел, — он стягивал с нее свитерок, обнажая гладкие плечи. — Ты мне нужна. Если не хочешь уезжать, давай останемся… Не закрывай дверь на ночь. Поль…
Совершенно себя не контролируя, Женька прижал Полю к стене всем своим телом и вцепился в ее бедра. Полечка же очнулась и начала сопротивляться, хотя и была одурманена его страстью и таким мощным мужским напором.
— Не надо. Женя, только не здесь…. Я не могу. Это неправильно. Твои мама и па… — он не дал ей договорить и прервал ее речь поцелуем, более жестким, чем ей хотелось бы. — Нет! Отпусти. Женя, мне больно…
Губы саднили, бедра ощущали жесткие прикосновения его пальцев, и это наводило Полю на мысль о том, что завтра на коже появятся синяки. Так тоже бывает…. Кто-то уже очнулся, а кто-то никак не может вынырнуть из омута ощущений и чувств. Поля начала сопротивляться сильнее, пожалуй, истеричнее.
Конечно, он отпустил. Никогда он не был насильником или грубияном, и уж тем более, не хотел обидеть Полину.
— Извини, я не хотел делать больно, — нежный поцелуй в губы. — Сам не понимаю, что накатило. Ты нравишься мне….Нет, все еще хуже, Поль. Кажется, я влюбился.