Полечу в пропасть
Шрифт:
— Знаешь, что? Ты самая жалкая из тех людей, которых я знаю. Я не имею понятия, что я тебе сделала и почему ты ко мне так относишься. Но знаешь, мне все равно. Мне все равно на тебя и всё равно на твое мнение. Знаешь, что ты сделала вчера? Ты ещё раз доказала, какая ты мерзкая и отвратительная. Когда я смотрю на тебя, то чувствую, что к моему горлу подступает тошнота, — начала я. — Это ты меня не знаешь. Ты не знаешь, что мне пришлось терпеть все эти годы. Черт побери, ты ничего не знаешь! Ты не всемогущая,
Я начала бежать, бежать, смахивая слезы с лица.
А потом я поняла.
Я поняла, наконец-то.
Я сделала то, что должна была сделать.
Я сделала всё правильно.
Я сказала всё то, что так долго было внутри меня.
И это круто.
Чертовски круто.
***
Я стою перед порогом своего дома. «Я не трусиха», — говорю я себе, но убеждаюсь в обратном. Я боюсь всего и всегда. А особенно сейчас.
Я медленно и осторожно открываю дверь, надеясь, что меня никто не увидит, и я спокойно пройду в комнату. Я на корточках. Ф-ух, в гостиной никого нет. Ещё несколько…
— Дженнифер Грин! — раздался голос отца. Сейчас меня будут убивать. Меня всегда бесит, когда кто-то называет меня полным именем, а они частенько меня так называют, когда злятся. А как только я прошу, чтобы они меня так не называли, то идут такого типа вопросы: «Тебе что, не нравится твое имя?». Для меня это слишком официально. Тем более с фамилией.
— Пап… — Вздохнула я, сглотнула ком в горле и обернулась. Он явно пришел с кухни, черт. У него от ярости раздулись ноздри, и я даже боялась представить, что будет дальше.
— Сядь, — уже более спокойным тоном сказал он, но я по-прежнему дрожала. Мне было страшно. Я села на наш диван, который стоял в гостиной. — Дженнифер, где ты была? Я требую объяснений, — прошипел отец. Моя голова взрывалась от мыслей. Как бы мне соврать?
— Э-э-эм… Я к подруге пошла, — ложь хуже некуда. Но надежда в то, что он поверит есть.
— К какой подруге? Дженни, объясни мне. Я тебе вроде понятным языком говорил, что ты под домашним арестом и тебе нельзя никуда идти. Я сейчас ты сбегаешь из дома. Для тебя это нормально? — спросил он.
— Извини, пожалуйста. Я не буду больше. Извини, — одними губами просила я, шепот срывался с моих уст. Мне сейчас хотелось закричать, закричать на всю планету. Я не хочу так. Я хочу ходить туда, куда мне захочется, а не туда, где хочет меня видеть отец. А сейчас я прошу прощение за то, что в кои-то веки пошла на вечеринку.
— Я тебя прощаю. Но ещё один прокол, и ты два года будешь
— Хорошо, пап. Я пойду, — предупредила я и вышла из комнаты.
Фиби не было дома, обычно она никуда не ходит в субботу, но это не важно. Главное то, что я в одиночестве. Я одна.
Я.
Должна.
Быть.
Одна.
Мне не место среди людей.
Тишина.
Покой.
Одиночество.
Это то, чего я хотела? Да. Это оно.
Я падаю в пропасть. Я хватаю руками землю. Я пытаюсь остаться, я пытаюсь не упасть. У меня ничего не получается. Люди не хотят, чтобы я осталась, они топчут мне руки ногами, они хотят, чтобы я упала. И я падаю.
Падаю в пропасть.
Я падаю далеко отсюда. Я хочу упасть далеко. Я не хочу быть здесь. Они не хотят, чтобы я была здесь.
И я ухожу. Ухожу из этого мира. Я бегу отсюда. Я лечу отсюда. Я падаю отсюда. Я делаю всё, чтобы уйти.
Люди давят меня, люди уходят от меня, люди предают меня. Люди делают всё, чтобы я сгнила, чтобы я умерла, чтобы я осталась брошенной. И у них получилось.
Я умираю. Я гнию в своей же могиле.
Я уже не знаю, какое время. Я битый час думаю о своем существовании. Я думаю, о существовании без любви, без друзей, без всех радостей жизни. Я думаю просто о жизни. Никудышной жизни.
Внезапно зазвонил мой телефон. Я подняла его с пола и увидела неизвестный номер. Обычно я не беру неизвестные номера, но, что мне терять? И так нечего делать.
— Алло, — говорю я охрипшим голосом. Странно.
— Привет, это Ник. Дженн, извини меня. Крисс очень бестактна, и я думаю, ты это знаешь. Просто мне стыдно за то происшествие, которое произ…
— Стоп, стоп, стоп. Остановись. Во-первых, маньяк, откуда ты знаешь мой номер? — в недоумении произнесла я.
— Ну, ты уснула и я позвонил к себе с твоего…
— Ты что, офигел? Ты вообще понимаешь, что сказал? Ты воспользовался моим телефоном, пока я спала? Ты точно маньяк, — проговорила я и ещё не отошла от услышанного. Зачем ему нужен мой номер? Таким, как он, не нужны номера таких, как я. Мне не хочется говорить с ним, мне не хочется прощать его. Я просто хочу умереть.
— Извини. Я просто… — я опять перебила его:
— Остановись, я тебе сказала! — прокричала я. — Мне не нужны твои извинения. Мне вообще ничего от тебя не нужно. Я просто хочу побыть одна, ясно? И не надо оправдываться, я всё понимаю. И не надо говорить, что это всё случайность. Я думаю, что Крисс не первый раз обсуждала меня с вами.