Полесские робинзоны
Шрифт:
– Сразу, кажется, почувствовал себя крепче, – отметил Виктор.
– Так и должно быть, – сказал Мирон. – В соке есть сахар, а он полезнее мяса. Его как раз и не хватало нашему организму. Сахар поддерживает нервную систему и особенно полезен при умственной работе.
– О, это кстати! – повернулся Виктор на одной ноге. – Я уже чувствую себя более умным и готов сейчас же начать культработу среди здешних жителей – зайцев, ежей, черепах.
– Послушаешь твою трескотню, так не скажешь, что ты стал
Поставили черепашину на прежнее место и направились к рыбному садку. Дорога была знакомая, шла она главным образом вдоль берега, зверей тут друзья не ожидали и поэтому могли больше внимания обращать на некоторые интересные растения, встречавшиеся по пути. Настала очередь Мирона продемонстрировать свои знания.
Уже шагов через сто Виктор заинтересовался высоким деревом с сероватой гладкой корой и сизыми иглами.
– Что это такое? – спросил он. – Кажись, не сосна и не ель.
– Кедр, – ответил Мирон. – Видишь, иглы более сжатые, а снизу две синевато-белые полоски. Шишки похожи на еловые, но тупые.
– Так он же растет в Сибири! – удивился Виктор.
– Как видишь, есть и у нас. Сибирский и пониже, и иглы и шишки у него вполовину меньше.
Мирон был доволен, что так удачно блеснул своими познаниями, но вскоре он оказался в затруднительном положении. Друзья наткнулись на небольшое дерево, похожее на сирень, но с какими-то странными листьями: то ли хвойные иглы, то ли обычные узенькие листочки. Две половинки листа образовывали как бы желобок, а возле листовой пазухи прилепились шероховатые шарики.
– А это хвойное или лиственное? – спросил Виктор, уверенный, что Мирон знает.
Мирон начал рассматривать дерево, но не мог припомнить названия.
– Это, это… – бормотал он.
– Эх ты, спец! – насмешливо сказал Виктор.
– Тис! – выпалил Мирон. – Южное растение, но относится к хвойным. Листья ядовитые. Само дерево очень крепкое. Вот из чего ним следовало сделать лук! Не знаю, как здесь, а в других местах живет до двух тысяч лет.
– Ого! – удивился Виктор. – И всегда такое маленькое?
Иногда достигает порядочных размеров, но особенно большим не растет. У нас оно встречается очень редко; есть еще в Беловежской пуще. А дальше на восток нету…
– Молодец! Выдержал экзамен! – хлопнул Виктор друга по спине.
Некоторое время спустя обратили внимание еще на одно хвойное дерево с маленькими зелеными иглами, росшими отдельными метелками.
– Гляди, – остановился Виктор, – кажется, будто иглы совсем молодые, только-только начинают расти.
– Так и есть. Это – лиственница. Она на зиму сбрасывает свои иглы.
– Какая щупленькая!
– Лиственница любит горную, каменистую почву. Но в некоторых местах и у нас хорошо растет. Часто
Потом Мирон остановился возле травы с зубчатыми сложными листьями. На верхушке стебля зонтиками собрались пучки, готовые распуститься.
– Советую запомнить это растение, – со смехом сказал Мирон. – Тебе оно может понадобиться.
– Почему – мне? – А вот когда начнешь слишком горячиться, сделаем отвар из его корней, чтобы успокоить нервы.
Это – валериана.
– Гляди, брат, как бы тебе не понадобилось, а я обойдусь, – ответил Виктор.
– Если б собрать побольше, можно было бы сдать. В аптеках охотно принимают. Да и вообще теперь у нас везде покупают лекарственные растения.
– В таком случае давай начнем сбор!
– Сначала посмотрим, что тут можно найти.
И Мирон более внимательно начал рассматривать все вокруг. Однако не на каждом шагу растут такие травы. К тому же, было еще рано, не все растения распустились как следует, далеко не все начинали цвести.
Поэтому особенно бросилось в глаза скопление не то травы, не то кустов с большими красивыми золотисто-желтыми цветами на склоне холма, под охраной деревьев. Подойдя ближе, друзья увидели, что некоторые стебли достигают двухметровой высоты. Листья продолговатые, толстые, словно смазанные жиром. От цветов шел крепкий запах. Казалось, будто растение это здесь – случайный гость.
– Интересная штука! – произнес Виктор и тронул рукою сначала лист, потом цветок. – Словно фикусы или рододендроны, что иногда растут в комнатах, в горшках. Да и запах такой, что можно одуреть.
Мирон смотрел на растение с каким-то волнением.
– Да, – сказал он наконец, – это азалия, или, как говорят в народе, «божье» деревце. Читал я о ней и даже удивлялся, почему ее так уважают. Наш профессор Адамов специально ездил в какой-то уголок Беларуси, чтобы исследовать азалию. Описал подробно: и какие соседи рядом с ней, и какой камушек под ней, и каким клином она разместилась, и план составил, и сфотографировал, и даже срисовал. В конце концов возбудил ходатайство, чтобы оградить и охранять ее.
– Ай-яй-яй! – воскликнул Виктор. – Не пугай ты меня, а то я не знаю, как держаться перед этой важной особой. Хоть и красивые цветы, но такое внимание к ним – чересчур.
– Объясняется это тем, что она – редкий гость из теплых стран, а вот у нас растет, как видишь, даже просто в грунте.
– Ну и пусть растет. Чего с ней так носиться? Или она приносит какую-нибудь особенную пользу?
– Говорят, что очень помогает от коросты.
– Вода и мыло помогают больше.
– Кроме того, в ней есть какой-то наркотик. Если поесть меда, собранного пчелами с этих цветов, можно оглохнуть и ошалеть.