Полет бабочек

Кинг Рейчел

Томас избегал разговоров с Кларой, и она не стремилась к этому. Каждый вечер она сидела за столом рядом с Джоном Гитченсом, и большую часть времени они обычно вели содержательные беседы. Джон, единственный из всех, был доволен своими результатами по сбору материалов в ближайших окрестностях. На Риу-Негру лиственный массив отличался, и если в районе главной реки преобладали высокие пальмы, то здесь редкие пальмы джара едва ли были характерны для местного пейзажа. Сантос поглядывал на них с одобрением — парочка, несомненно, говорила о ботанике, — он поддерживал увлечение своей жены. В первый вечер она подняла глаза

на Томаса только однажды, но этот взгляд на несколько секунд ослепил его. Он очень надеялся, что другие этого не заметили. Когда никто не смотрел в его сторону, он провожал ее глазами, пытаясь совместить образ той бабочки — такой подвижной и изящной — с женщиной, которая была перед ним. Он уговаривал сам себя, что ошибается, но в глубине души знал, что нет. У нее необычная внешность — нельзя сказать, что она была красавицей в привычном понимании этого слова: невысокая, но полногрудая и широкобедрая, со слишком большими глазами и слишком маленькими носом и подбородком. Она ходила, слегка раскачиваясь, как старушка, хотя на вид Томас не дал бы ей больше тридцати пяти.

На четвертый день во время ужина Эрни высказал вслух то, что было на уме у всех.

— Мы великолепно провели здесь время, сэр, но пришли к общему мнению, что нам всем хотелось бы двигаться дальше. Если вы с этим согласны.

Сантос, набивший рот едой, проглотил ее, не разжевывая, и закивал.

— Разумеется, — произнес он, затем прочистил горло. — Простите. Да, я и сам как раз собирался предложить вам то же самое. Я заметил, вы меньше собрали за это время, чем я ожидал.

— Сказать по правде, сэр, — сказал Джордж, — в этих местах водится не так много образцов, как в Белеме или даже в Сантареме. А насекомых и вообще почти нет.

— Понимаю. Мистер Эдгар? А как обстоит дело с вашими драгоценными чешуекрылыми — также?

Томас кивнул.

— Да, сэр. Я особенно заинтересован в том, чтобы найти определенную бабочку — по слухам, она водится в этих местах. Ее наблюдали к северу отсюда, на Риу-Негру. Мне бы очень хотелось отправиться туда и поискать ее.

— По слухам? Вы хотите сказать, ее еще никто не находил?

— Нет. Это очень необычный вид бабочки. Никто ее не поймал и не описал — только разговоры ходят. Я даже не знаю, существует ли она на самом деле. Все слухи и молва.

— А как выглядит эта бабочка, о которой столько говорят?

— Она крупная, из семейства парусников — вид с раздвоенным хвостом. Самое необычное в ней — окраска, с одной стороны крылья у нее желтые, с другой — черные. Эти цвета обычно указывают на то, что она ядовитая — желтый и черный являются предупреждением для хищников.

— Вряд ли существует такая окраска, — вставил Джордж. — Бабочки от природы симметричны, так что, признайся, это никуда не годится. Но мы все время поддакивали тебе, да, Томас?

Томас стиснул зубы. И зачем он только заговорил об этом. Неужели Джордж пытается унизить его?

— Да, Джордж, поддакивали. И все-таки я полон решимости найти ее. Источник этих описаний весьма авторитетен.

— Это похоже на испорченный телефон, согласись, старина, — сказал Эрни. — Кто знает, что именно сказал Уоллес, или Бэйтс, или как там его? Они же не написали об этом.

— Спрус, — поправил Томас. — Это были Альфред Уоллес и Ричард Спрус.

— А знаете, мистер Эдгар, — вмешался

Сантос, — я уверен, что слышал о бабочке, про которую вы говорите. Она не просто большая, а гигантская. Местные индейцы дали ей название, но я не помню, как это звучит. По-португальски это будет «о beleza gigante». Говорят, она появляется только на закате солнца. Согласно местной легенде, где-то к северу отсюда есть долина, где они водятся тысячами.

— И тем не менее никто так ни одной и не поймал? — стоял на своем Джордж, почти не скрывая насмешки в голосе.

— Так и есть. Индейцам незачем ловить бабочек, сэр.

Томас метнул на Джорджа торжествующий взгляд. Наверняка слова Сантоса поставили его на место. Уж слишком он самодовольный, чересчур самоуверенный.

Сантос продолжил:

— Они считают странным то, что мы, европейцы, делаем это, ведь бабочки несъедобны. Единственное объяснение, которое они смогли найти, такое: мы используем бабочек для того, чтобы копировать их красивые узоры при изготовлении наших тканей. Иначе за каким дьяволом убивать то, что бесполезно?

Томас вдруг ощутил трепет. Сказанное Сантосом наполнило его новой надеждой. Значит, он был прав насчет своей бабочки. О ней даже легенда существует!

— Это поистине хорошая новость, сэр. Может, нам направиться на север?

— Конечно, — сказал Сантос. — У меня есть лагерь в ста милях отсюда — он прекрасно подойдет для ваших нужд. Я и сам к вам могу присоединиться. И моя жена тоже.

Клара подняла глаза от своей тарелки. Они блестели, как бусины из оникса. На мгновение взгляд ее скользнул в сторону Томаса, и он быстро отвернулся. Знала ли она о бабочке? На ней ведь был такой костюм в тот вечер? Он пытался вспомнить тот наряд, но не смог: в памяти всплывала только собственная галлюцинация — Клара сама была бабочкой. Теперь, еще больше погрузившись в свои мысли, он явственно увидел, что, когда она отодвинулась от него, обе руки у нее были закрыты черной тканью. Все же она очень походила на ночную бабочку. Он услышал, как она кашлянула, прочищая горло, и вздрогнул.

— Это было бы чудесно.

Голос этот был густым и нежным, как сливки, — благодаря акценту ее превосходный английский становился более выразительным, искрясь и переливаясь. Удивительно, что у такой маленькой женщины такой звучный голос.

Джон высказал вслух свое мнение:

— Ваша жена проявила интерес к моей работе, сэр. Вероятно, это будет хорошая возможность для нее расширить свои познания в ботанике. Наверное, и я смогу чему-нибудь у нее поучиться. Например, она уже объяснила мне, что воды Риу-Негру черные из-за питательных веществ, которыми богата лесная почва в этой части страны.

— Это она сейчас вам сказала? — Сантос был приятно удивлен. — Я даже не подозревал, что она знает о таких вещах. Ты удивляешь меня каждый день, дорогая.

— Ты тоже удивляешь меня, дорогой.

Лукавая улыбка тронула уголки ее крошечного рта, она потянулась за очередным куском мяса и положила его на пустую тарелку. У этой женщины к тому же хороший аппетит — Томас съел только половину блюда и уже был сыт.

— Да, мистер Гитченс, — продолжил Сантос, — я был бы счастлив, если бы вы поддержали увлечение моей жены. Предлагаю тост, господа. За вашу новую экспедицию. За бабочку мистера Эдгара и за мою милую жену.