Полет бабочек
Шрифт:
Единственный выход — вернуться в лагерь и уговорить остальных, что пора возвращаться домой, но если хоть один из них заметит, что Томас чего-то боится, и скажет об этом Сантосу, то им всем придет конец.
Жоаким шел рядом с ним, подстраиваясь под его неспешный шаг. Короткие штанишки его были в пятнах сажи — там, где он вытер о них руки. Томас поднял руку и опустил ее мальчику на плечо. Тот вздрогнул, но не стал отодвигаться, и Томас, потрепав его по плечу, снова уронил руку.
Проходя мимо отеля, он увидел знакомую
— Месье Эдгар! — воскликнула она. — Какой приятный сюрприз! Вы уже вернулись из путешествия?
Томас изобразил изумление.
— Мисс Лили! Как приятно видеть вас.
Она протянула ему руку, ладонью вниз, и он взялся за нее, не совсем понимая, что делать с этой рукой — то ли пожать, то ли поцеловать. Ом сдавил ей пальцы и слегка поклонился, прежде чем выпустить их.
— А где ваши товарищи? Доктор Харрис? Он с вами?
— Нет, я вернулся один.
— А сеньор Сантос?
— Также в верховьях реки. Я вас разочаровал.
— О нет, — сказала она, но улыбка у нее получилась через силу.
Три ее спутника молча стояли рядом и смотрели на Томаса, не скрывая презрения. Должно быть, она заметила, что Томас поглядывает на них с беспокойством, потому что повернулась к ним и попросила:
— Вы не оставите нас на минуту, джентльмены?
Они буркнули что-то в знак согласия и отошли на несколько шагов в сторону.
— Похоже, вы пользуетесь большим успехом, — произнес Томас как можно более сердечно.
— Я должна поблагодарить за это сеньора Сантоса. Он удостоил меня своим покровительством, а в этом городе все хотят иметь то, что имеет сеньор Сантос. Теперь я самая популярная девушка в Манаусе.
«И самая дорогостоящая, за это я ручаюсь», — подумал Томас.
Лучи света соблазнительно играли в этих рыжих волосах, заставляя их светиться, а на бледном лице появилось еще больше веснушек — воздействие тропического солнца. Кончик носа слегка порозовел.
Она попросила у Томаса закурить, и он с удовольствием достал портсигар. Лили сняла перчатку, чтобы взять сигарету, и, пока она прикуривала, он обратил внимание на две коричневые язвочки, размером с пенни, на ее руке.
— Вы что, обожглись? — спросил он.
Лили отвела взгляд, и Томас мысленно отругал себя.
— Нет, ничего, все хорошо. Эти пятна, они просто появились однажды. Они у меня повсюду.
Свободной рукой она оттянула воротник платья, чтобы показать еще одну ранку на горле.
— Такая жара, а я в кружевном воротничке. Я знаю, глупо, конечно, но я не могу позволить, чтобы люди видели это.
— Вы показывались
— Нет. Если честно — я очень боюсь. Если со мной что-то не так, мне лучше этого не знать. Здесь так много людей умирает, месье Эдгар. Никто не говорит об этом. Все живут такой веселой жизнью — все притворяются, что счастливы. Но от этого места несет смертью. Моя хозяйка, сеньора да Сильва, умерла две недели назад. Холера.
Томас припомнил ту острозубую женщину в клубе, как шуршали ее юбки. Непроизвольно он отшатнулся. Лили тихо засмеялась.
— От меня не заразишься, я уверена.
Она медленно выпустила дым. Одно облачко поднялось изо рта прямо вверх и окутало ей лицо. Лили помахала рукой, разгоняя его.
— Я могла бы уехать, но что меня ждет по возвращении в Париж? Здесь ко мне относятся как к королеве. Там я была всего лишь куртизанкой. Ах да, вам неловко слышать такое.
Томасу и в самом деле было неловко. Он не привык, чтобы женщины откровенничали с ним о подобных вещах, — но, с другой стороны, ко всему теперь надо привыкать.
— Вы увидитесь с доктором Харрисом в ближайшее время?
— В ближайшее, да, полагаю, что увижусь.
— Не могли бы вы передать ему привет от меня? Скажите ему… — Она покраснела, — Скажите, что ему очень повезло, что у него есть такой друг, как сеньор Сантос. И что я обязательно увижусь с ним очень скоро.
Томас сцепил руки у себя за спиной.
— Зачем вы это говорите?
Что ей известно?
Лили рассмеялась.
— Доктор Харрис влюблен в меня, месье Эдгар. Уверена, вы это знали.
Он действительно знал о чувствах Эрни к этой женщине, но никогда не придавал этому большого значения, поскольку считал, что Лили, как и все, подобные ей, не имеет никакого отношения к любви. Он даже не был уверен, что Эрни способен на подобные чувства, на что-то возвышенное. Доктор занимался удовлетворением исключительно физических потребностей: он сношался со всеми без разбору, безудержно предаваясь плотским наслаждениям, и ему было совершенно наплевать, видит ли кто-то, как он этим занимается, или нет. Любовь — это то, что Томас чувствовал к Софи, а совсем не то, что мужчина вроде Эрни может чувствовать к женщине вроде Лили. Он вздрогнул. А ведь как восхищал его Эрни, когда они только приехали в Бразилию, — он даже попал под его влияние поначалу, и достаточно сильное.
— Эй, месье? Вы хорошо себя чувствуете?
— Да. Я… я как-то не думал об этом. Но при чем тут мистер Сантос?
Она склонила голову набок и посмотрела на него снизу вверх сквозь длинные ресницы. Глаза, затененные полями изящной шляпки, были едва различимы.
— Если бы не сеньор Сантос, я была бы просто не по карману вашему другу.
Она отшвырнула сигарету в канаву, не докурив, и снова надела перчатку.
— Рада была увидеться, — сказала она;— Au revoir.