Полет Цикады
Шрифт:
Анне запретили любимые горячие ванны, а после купания долго втирали в тело разные масла.
– Наири ведь не желает, чтобы после родов её кожа обвисла и покрылась уродливыми шрамами!
И Анна стойко выносила процедуры намазывания, обертывания, вбивания… Хотя на собственное тело ей было наплевать. Эйр больше её не желал. А остальные инкубы… им все равно, как выглядит Наири, они скрасят её одиночество независимо от того, будет ли она неземной красавицей или уродиной. Анна начала подозревать, что и для Эйра разницы не было.
Маг-целитель появлялся
И она устроила бунт. Тайный, незаметный. И нашла союзника. Хон, как и в былые времена, остался на стороне своей Наири и полностью её поддержал.
Он мало чем напоминал того безбашенного курсанта. Стал слишком… правильным, выверял каждое свое слово, каждый жест, и, казалось, даже каждую мысль. Но когда Наири поделилась с ним своими планами, в темных глазах адъютанта загорелся знакомый Анне огонек. В душе Хон остался тем же взъерошенным авантюристом. А значит…
– Вы точно уверены, Наири?
– Уверена. Так ты поможешь?
– Не сомневайтесь! – юноша улыбался во весь рот. Даже руку непроизвольно поднял, взъерошивая шевелюру. Анна счастливо улыбнулась: хоть кто-то остался с ней, не предал, не отвернулся…
– Смотри, – предупредила серьезно, – расскажешь кому-нибудь – придушу собственными руками.
– Это счастье для рорага – умереть от рук своей Наири, – тут же склонился Хон. И рассмеялся: – И нет большего греха, чем прогневать госпожу. Я сохраню все в тайне. Только умоляю – улыбайтесь почаще!
***
– Ваше величество… – Эйр преклонил колено перед королевой.
Кхемара поджала губы. Из-за этого рорага Наири уехала из столицы совсем больная и в отвратительном настроении. Лартих хотел наказать преступника, и отговорить его оказалось непростым делом.
– Ступайте! – бросила, не оглядываясь.
Фрейлины встали с пола и длинной цепочкой потянулись к выходу. Кода шлейф длинной юбки последней алой змеёй скользнул за дверь, королева снова повернулась к так и не поднявшемуся рорагу:
– О чем ты думаешь?
– Простите?
– Наири рожать через несколько месяцев. А я до сих пор не вижу в Храме ни малейшего следа приготовления к этому событию!
– Разве за это отвечает не Старшая Фрейлина Наири, Ваше величество?
– А разве Верховный Рораг Наири не обязан принять в этом участие? И гарем… придумай, что с ним делать. Зная Анну, она не войдет к ним еще несколько лет, хотя должна бы. Я подбирала ей самых красивых мужчин, а она предпочла… служаку. Да еще не своей крови. Как ты будешь расплачиваться за то, что вместо наследницы на свет появится полукровка? Или ты не знаешь, как хрупко благополучие Эстрайи?
– Простите, ваше величество. Я сделаю все,
– И будешь дураком! Идиотом! Придурком! – не выдержала королева.
Шелковая подушка полетела в Эйра. Он не посмел уклониться, и острая грань мелкого бриллианта, украшавшего вышивку, мазнула по лицу. По щеке потекла кровь.
– Утрись, – равнодушно бросила королева. – И напряги мозги. Всем нам известно о Даре жверинды и каким проклятьем это может обернуться. Наири сердита на тебя за твою грубость, но если с тобой что-то случится… ты же знаешь, как хрупко её душевное равновесие. Воплощенная Лилит повторила ошибку многих Наири – влюбилась. И вместо того, чтобы жить в неге и радости – страдает.
– Простите…
– Это великий дар Праматери Лилит – плотская любовь. Я рада, что наша Наири познала его в полной мере. Однако она любит не только телом, но и душой. Говорят, – королева поднялась с подушек и спустилась с возвышения к Эйру, – нам никогда не постичь подобного… Хотя мне иногда кажется… Скажи мне, рораг, – Кхемара наклонилась над коленопреклоненным телохранителем, – скажи, ты никогда не чувствовал, как сердце бьется сильнее от одного присутствия Наири? Ты мечтал умереть по одному её слову – не как воин, нет… как возлюбленный…
– Ваше величество…
– Я поняла, – выпрямилась королева. – К нашему несчастью, Наири полюбила именно тебя. И чем же ты платишь ей за милость? Думами о самоубийстве?
– Ваше… – Эйр даже договорить не смог. Он не понимал, как королева догадалась о тайных, страшных мыслях, что мелькали в голове тяжелыми ночами.
– Удивлен? Какой же ты все-таки наивный, Верховный рораг Наири… Твоя госпожа плачет, когда ты рядом с ней. Но боль от того, что она тебя отталкивает – куда сильнее, уж поверь. Наири никогда не признается тебе в своих сомнениях, а она именно сомневается. Она боится, что ты её разлюбил!
– Почему? – Эйр растерялся.
– Послушай, – королева села прямо на ступеньку. – То, что я делаю – не к лицу королеве. Но я еще и женщина. И я знаю, что такое любить, забывая о себе. И я знаю, какую боль может причинить любимый. Поэтому я вмешиваюсь. Греховно, преступно… И все же по-другому не могу! Эйр, я не знаю, что ты собираешься делать, однако если ты оттолкнешь Анну – я тебя не прощу. Я лично убью тебя, и пусть она потом проклинает меня, сколько хочет, но я избавлю её от этой боли.
– Я понял, ваше величество… – только и смог прошептать потрясенный Эйр.
Покинув покои королевы, он долго стоял, прислонившись к стене. И корил себя за тупость. Как он, тот, кто считал что любит, не смог понять? Занятый собственными переживаниями, он причинил боль единственному дорогому существу. Эйр был благодарен королеве за то, что она открыла ему глаза. И) в то же время дико боялся, что опоздал: если Анна решила порвать с ним… он не сможет жить. Не потому, что таковы обычаи. Просто… станет незачем. И остро, до боли в груди, до откровения он понял Тайкана.