Полет дракона
Шрифт:
– Куда от него сбежишь? – Все беды человек с собой носит, и в монастыре от них не избавишься. – Философски заметил Ян-ши, мерно покачивающийся в седле справа от Ли.
– Это верно! – Не преминул вмешаться в разговор мрачно настроенный Фэй. – Что до меня, то ваш монастырь забот мне только прибавил.
Фэй не успел получить деньги с господина Фаня, равно, как не успел составить ему протекцию. «Ничего» - Утешал он себя. – «Это не пропадет. Да, и деньги здесь, ни к чему».
В монастыре их заметили. Молодой послушник оставил свою работу, и поспешил скрыться в дверях здания, из которого через
«Настоятель» - Догадался Ли.
Всадники спешились. Ян-ши вышел вперед и низко склонился перед Настоятелем.
– Господа – воспитанники Высочайшего. – Представил он обоих друзей священнослужителю.
– Я ждал вас. Будьте нашими гостями. – Ответил Настоятель, окидывая всех внимательным взглядом. – Сейчас вас накормят. Отдохните с дороги, а днями встретимся в моей скромной келье.
Ли и Фэй молча поклонились.
После плотного завтрака в трапезной Фэй заметно повеселел, и друзья отправились осматривать место, в котором им, по всей видимости, предстояло провести немало времени.
Возле небольшого, украшенного узорными пластинами храма они посудачили с монахами, и отведали сочных плодов из монастырского сада. Один из монахов вызвался проводить их и показать местные достопримечательности.
Несмотря на труднодоступность места строители постарались учесть все требования свободного течения ци {40} , и глаз легко обегал плавные линии храма, гор и монастырских построек.
Войдя в храм через одну из трех, ведущих в него дверей, друзья поклонились трем глиняным идолам, главным среди которых был Яшмовый император Юй-хуан. Перед ним стоял жертвенный стол со свечами, деревянным барабаном и колоколами. Прямо над головой Яшмового императора висела доска с надписью «Сила божества охраняет все».
40
ци – жизненная энергия
– В монастыре 150 монахов. – Рассказывал им приветливый сопровождающий.
– Двенадцати из них далеко за сто лет. Из уважения мы называем их лао шэнь сянь – «почтенными духами». Часть монахов ведает лошадьми, другие – огородами и кухней. Почти все – искусные бойцы, и владеют любым оружием. А вот - общее помещение, «Чертог всеобщей гармонии», где мы проводим большую часть дня и ночи.
– Паломники у вас появляются? – Спросил Фэй, все еще надеющийся на какое-то общение вне монастыря.
– Раз в год. – Ответил монах. – Весной в 28 день четвертой луны здесь бывает торжество: мы празднуем день рождения богини Бися-юань-цзунь. Тогда к нам приходят жители из соседней деревни.
– Мне говорили, у вас прекрасное собрание рукописей. Это действительно так? – Поинтересовался Ли.
– Одно из лучших в Империи. Часть из них хранится со дня основания монастыря. Другие привезены позднее. Книг так много, что большинство из них просто не разобраны.
– Ну, вот и нашелся рай для тебя. – Повернулся Фэй к своему другу.
–Завтра ты пополнишь собой общество «почтенных духов», и до тебя просто не достучишься. А я что буду здесь делать? За курами
– Господин Фэй, сможет совершенствовать свои знания в военной области. – Заметил монах.
– Один из наших братьев – в прошлом известный военачальник. Есть хорошие мастера рукопашного боя…
– Сомневаюсь, что они смогут научить меня чему-нибудь в этой дыре. – Проворчал Фэй, вместе с Ли бравший уроки у лучших бойцов столицы.
На этой пессимистической ноте он умолк, и принялся разглядывать окрестности.
В одном из дальних уголков сада друзья задержались. У толстого ствола старого дерева стояла изваянная одним из монахов каменная фигура коня, высотой не более четырех чи {41} . Круто изогнутая шея, копыто, нетерпеливо бьющее землю, весь характерный облик стремительного животного были переданы удивительно правдиво. Монах-скульптор был настоящим мастером своего дела. Уклад монастырской жизни не подавлял, по-видимому, природного дара уединившихся в обители людей, и каждый из них мог, по мере возможности, развивать и совершенствовать свои способности
41
1 чи = 24 см.
Солнечные блики, пробиваясь сквозь густую листву, легко золотили скульптуру, образуя на ее поверхности прихотливый, переливающийся узор.
Ли, который никогда не был равнодушен к искусству, залюбовался каменным изваянием.
Осмотр монастыря занял не много времени и, так как солнце стояло еще высоко, Фэй предложил подняться в горы. Монах подозвал совсем юного послушника, который охотно согласился показать им дорогу, и скоро друзья уже поднимались по узкой, крутой тропинке, ведущей к вершине.
С каждым шагом их взорам открывалась удивительная панорама гор, уходящих за поднимающийся горизонт. Покрытые густыми лесами, они представляли собой дикий, нетронутый человеком массив, населенный разномастным зверьем и непугаными птицами.
У самой вершины в лицо путникам ударил неожиданно сильный ветер. Придерживая развевающиеся полы халата, друзья огляделись.
Казалось, вся Поднебесная предстояла их взгляду. В бесконечно чередующихся грядах гор и ущелий, с летящими сквозь них клочьями облаков, таилась скрытая жизнь. На юг горы повышались, и за ними, сверкая ледяными гранями, вставали исполинские заснеженные пики.
К Востоку земля уходила в темно-синюю тень. Там был центр Хань, ее сердце - Император, там ждал его отец, и там жила прекрасная незнакомка.
Ли явственно ощутил дыхание земли, свою нерасторжимую связь с ней, со своей неповторимой родиной. Всей душой сливаясь с миром этих гор, он готов был сразиться с любым врагом, посягнувшим на его страну.
Прагматичный Фэй, похоже, испытывал те же чувства.
Монашек стоял позади них с непроницаемым выражением лица.
На вершине горы было небольшое святилище, и Фэй заглянул внутрь сквозь небольшое оконце. В полумраке он разглядел темное глиняное изваяние сидящего в молитвенной позе монаха. Талант и мастерство ваятеля вдохнули жизнь в мертвую глину, и черты лица носили явно портретный характер.