Полёт "Голиафа"
Шрифт:
– Почему он не сгорел полностью?
– Это моя химическая наработка, - признался Дмитрий Иванович, - огнеупорная ткань для дирижаблей. Существенно облегчает жизнь таким, как наш месье Бонне.
– Однако мистеру Палмеру-таки удалось повредить целых два отсека.
– Их быстро восстановят и "Голиаф" снова будет бороздить воздушный океан, - махнул рукой учёный.
Они смотрели, как на поверхность
– А гондола? Она что же - сама опустилась?
Дмитрий Иванович покачал головой:
– Новейшие технологии, голубчик! Помнится мне, я говорил вам вчера за ужином, что в случае аварии ни один пассажир не погибнет!
– он прямо излучал заслуженное самодовольство, - И это тоже моя наработка! Объясню в общих чертах, что произошло. Капитан, услышав взрыв, понял, что дирижабль повреждён и скорее всего, падает, грозя раздавить гондолу и пассажиров под собой. Он активировал эвакуацию. Что это такое? А вот что!
Найдя короткую палку рядом с лавочкой, учёный принялся чертить на земле загогулины, которые должны были обозначать схему гондолы. Пробегавшие мимо двое мальчишек, на минуту удостоив корявый рисунок учёного своим вниманием, побежали дальше к леску, чтобы посмотреть на дирижабль:
– После того как включается эвакуация, четыре сопла паровых двигателей, расположенных по два на носу и в хвосте дирижабля, вместе с кочегарами отсоединяются от котлов и по подвесным рельсам перемещаются на четыре угла гондолы. Также капитанский мостик задвигается поближе к ней, сминая переходный коридор в гармошку. После этого крепления, крепко держащие гондолу под дирижаблем, разжимаются.
– Я слышал громкие щелчки...
– Да, мой голубчик! Это оно и есть! Так вот, после этого сопла, имеющие небольшой запас пара, снова начинают работать. Основной корпус "Голиафа", повреждённый и скорее всего горящий, отваливается от гондолы и уходит в свободное падение, а сама гондола, благодаря усилиям паровых сопел, благополучно приземляется.
– А если бы пара не хватило? Ведь они же отсоединились от котлов!
– Сопла в режиме эвакуации не предназначены для того, чтобы совершать полноценный полёт. Но в них остаётся достаточный запас пара для эвакуации. Это, скажем так, контролируемое падение, в конце которого сопла выдают немногим бОльшую
Повернувшись к учёному, Кирилл Петрович сердечно пожал ему руку:
– Иными словами, это вы нас всех спасли, мой друг!
– Да Бог с вами, голубчик!
– хохотнул мужчина. Он разлёгся, вытянув ноги, - Как же приятно находиться на земле, не правда ли?
– Согласен. Я никогда особенно не любил полёты.
– Так вы..., - он повернулся к Кириллу, - ...вы будете докладывать о своём расследовании жандармам? А я вас уверяю, они в скором времени появятся на горизонте!
Тот пожал плечами:
– Не знаю... Мистер Палмер затеял всё это, чтобы спасти фирму мистера Монтгомери от банкротства. "Голиаф" был застрахован, - пояснил он, - И у него вроде бы всё получилось. Да и пассажиры все целы. Ни одного пострадавшего, если верить месье Бонне.
Кирилл задумался... А стоит ли говорить жандармам о том, что он узнал? Ведь Девид наверняка знал о технологии этой эвакуации гондолы и был уверен в том, что всё пройдёт гладко. Да так оно всё и прошло! Все живы и здоровы! Все прибыли в Париж! Ведь можно же пассажирам потом об этой катастрофе своим внукам рассказывать как о единственном приключении в их жизни! И внуки будут слушать их с раскрытыми ртами.
Так стоит ли?
– Это не в нашей компетенции, - ответил Кирилл учёному, сложив руки на груди, - И если они ко мне обратятся... я только скажу им, что преступник, подвергший пассажиров столь серьёзной опасности, носит имя - Девид Палмер.
Он встал и отряхнул жилет.
– Вот пускай и ищут Девида Палмера!
– "И если вы, мистер Палмер, не полный дурак, то срочно вернётесь в Англию и снова смените фамилию в паспорте на отцовскую!"- подумал он про себя.
Кирилл нахмурился, поднеся палец ко рту. Затем внезапно улыбнулся.
– О чём вы думаете, голубчик?
– спросил Дмитрий Иванович.
– Мне вспоминается одна история... из Библии. Про войну израильтян с филистимлянами.
– Не понимаю... при чём здесь это?
– О том, как Давид одним взмахом руки сокрушил гиганта Голиафа.
Конец.