Полет Кондора

Лещенко Владимир

Мысли его были сейчас далеки от сожаления, а тем более от скорби. Это был не первый труп в его жизни и уж явно не первый труп в Зоне, какой он видел. И больше всего он мечтал, чтобы при неудачливом соратнике нашелся бы какой–нибудь ценный, таскаемый в качестве сувенира артефакт или пачка денег — хотя бы жалких гривен.

— Командир… — нарушил тишину Барс, — думаю, надо бы…

— Ждем еще пятнадцать минут и уходим, — резко оборвал его Шторм. — Впрочем, кому нечего делать — тот может сбегать туда… Только ждать не будем!

Он

обернулся на подчиненных и обвел взглядом всех четверых. Желающих явно не наблюдалось.

— Шеф, идут! — выкрикнул Ротор. — Идет, вернее…

От крайнего дома в сторону лежки двигался Базука, за спиной которого болтался второй автомат…

Шторм зло сплюнул, без слов поняв, что Валета ждать смысла нет. Ну и черт с ним — в конце концов, не самый ценный кадр был… Что бы там ни случилось, сейчас не время вести разговоры, нужно искать ночлег. И похоже, придется переночевать в другом месте. Но, как бы то ни было, завтра они продолжат путь по следам Кондора и его спутника…

Глава 9

Этот лесной массив, уцелевший со времен еще до Первой Аварии, не был особенно посещаем народом, Зону топтавшим. Радиационные пятна, мутанты, чащобы, где свет никогда не добирался до поверхности земли — деревья росли так густо, что солнечные лучи путались в переплетении ветвей, а мощные стволы поднимались настолько плотным частоколом, что, пожалуй, и бульдозер спасовал бы.

Наконец, что самое главное, места эти традиционно не изобиловали артефактами.

Эта тропа была единственной — тем, кто решился с нее сойти, пришлось бы продираться сквозь ельники, преодолевать овраги, заросшие непроходимым кустарником, при этом будучи все время начеку, чтобы не проморгать появление стада припять–кабанов или чернобыльского пса.

Но им повезло — лес прошли чисто, никого не повстречав и не наблюдая ни одного признака аномалий. Разве что один раз прошли через прогалину, на которой торчала опора линии электропередачи — обломанная и покореженная, словно бураном скрутило. И еще наткнулись на следы пиршества. Земля была так истоптана, что понять, кто кого жрал, было невозможно. Лишь на пропитанной кровью взрыхленной земле лежал обглоданный череп, напоминающий человеческий или скорее крупной обезьяны, но куда больше и на редкость уродливый и с мощными роговыми наростами на длинной нижней челюсти.

— Блин, не хотел бы я с таким встретиться, — покачал головой Игорь. — Прямо гоблин какой–то, — а просебя подумал: кто же были те чудища, что сожрали эту неведомую, но явно не слабую, судя по размерам башки, тварь?

— Встречаться с ним лучше и не надо, — согласился Кондор. — Тут вообще ни с кем лучше не встречаться — ни с тварями, ни с людьми. У меня четыре таких похода было. — Он мечтательно вздохнул. — А пожрали тут, судя по всему, или снорка, или плоть. Я тебе скажу — и сам изрядно офигел, когда первый раз ихние скелеты увидел. Хотя, знаешь, может, это и новое что–то: время от времени возникают какие–то новые мутанты, да не все выживают. А жрали ее, судя по всему, тушканы — больно мелкое крошево

от костей. Видать, раненая была или старая.

— Да уж! — прокомментировал Игорь с ухмылкой. — Не хотел бы я такой смерти — в желудке у бешеных кроликов–мутантов. Уж лучше пусть меня кровосос выпьет!

«Не накликай, дурень!» — про себя возмутился Кондор. Вслух же сообщил:

— И это возможно. Слух прошел, Боров у себя в гнезде новую фишку завел: его ребята как–то кровососа поймали и приковали к бетонной тумбе — в костях дыры пробили и прямо туда звенья продели, заклепали. Ну вот если кто ему не понравится или пленник там ненужный образуется — он его кровососу на прокормление кидает. А бандюки его смотрят да веселятся.

— А это тут при чем? — нахмурился спутник.

— А то, что нужно в оба смотреть, а то пожелание может невзначай сбыться…

— Слушай, а говорят же Борова убили?

— Это не тот Боров, — пожал сталкер плечами. — Не тот, которого Меченный грохнул, но это уже давняя история.

— А Рябко писал, что сам видел, как…

— Вернешься — повесь своего Рябко в сортире, там ему самое место!

— За шею повесить или как? — решил похохмить журналист.

— Ну, пошли давай… — не подержал шутку Кондор.

И они продолжили путь. Тишину нарушали лишь шорохи в траве. Ветер гнал серые облака по хмурому небу, отчего в лесу было темно и жутковато. Игорь шел за Кондором, время от времени нервно озираясь.

Счетчик Гейгера тихонько постукивал, сообщая, что фон тут лишь чуть выше среднего. Зато нередко попадались деревья, производившие жутковатое впечатление — искривленные и перекрученные стволы, листва непонятной формы.

Как знал Кондор, хотя растения в массе не мутировали, но зато сполна испытали на себе воздействие радиации, выбросов и аномалий.

Иные деревья напоминали осьминогов, раскинувших свои щупальца чуть не по земле и тянущихся ими к солнцу. Из одного корня могло расти пять–шесть стволов, накрывавших своими сросшимися переплетенными кронами обширное пространство, так что под ними царил почти вечерний сумрак.

У других стволы ползли прямо по земле, третьи изгибались самым фантастическим образом. Например, вот тот каштан умудрился сперва вырасти вверх, потом вправо, затем вниз, затем влево, а еще через полметра — снова вверх.

Рядом сосенка вообще вытянулась плашмя, словно лиана или какой–нибудь заполярный кедровый стланик — так что ее коричневый ствол производил впечатление Упавшего дерева. Вокруг этой сосны росли вытянутые и толстые грибы непонятного сорта, но подозрительно резко пахнущие.

Игорь нервно оглядывался, и сталкер даже подумал — интересно, что бы его спутник сказал, попав в дикие и страшные леса северных локаций?

От раздумий его отвлек писк.

— Стоп! — скомандовал Кондор, подняв левую руку с намертво закрепленным в нарукавном кармане «Сварогом». — Приборчик–то показывает, что здесь аномалия поблизости. — Он внимательно посмотрел в глубь леса. — Что–то там есть… Правда, детектор точно не определяет.. Но ждем.