Полет Кондора
Шрифт:
Коридоры то затапливала тьма, то освещали лампы — как будто люди ушли совсем недавно. Изъеденные временем и ржавчиной цемент и сталь сменяли сияющие новой краской двери и кафель. Временами холод пробирал до костей, но бывало и довольно тепло, словно где–то в глубине невероятного лабиринта находился источник тепла — воображение Кондора нарисовало работающий на холостом ходу исполинский реактор в недрах исполинского сооружения.
Странные и нелепые на вид картины, сочетавшие, казалось, несочетаемое. Например — среди обломков механизмов, проржавевшего металла и
Или вполне современного вида кафешка на перекрестке трех широких коридоров, сверкающая никелем и стеклом, — правда, изящная мебель переломана, а оборудование разгромлено. Или целые отсеки помещений, с которых кто–то убрал наружную стеку, и они выставляли напоказ свое содержимое наподобие пчелиных сот. В одном из таких, в бывшей медсанчасти, он заметил хорошо сохранившееся гинекологическое кресло.
Сколько он помнил немногочисленные старые фильмы про армию, им виденные, женщины в те времена хотя и служили, но в количестве весьма небольшом.
Или они тут вообще жили с семьями? Тем более что в другом помещении они наткнулись на вывалившиеся из рассохшегося шкафа слежавшиеся от времени детские противогазы, неприятно напомнившие ему походы в Припять.
А один раз обнаружилось что–то вроде компьютерного зала, правда, компьютеры были старые, раза в полтора больше привычных системных блоков, и среди них попадались никогда не виданные им изделия — большие ноутбуки в железных чемоданчиках армейской защитной раскраски, довольно грубого вида.
Что интереснее, к некоторым машинам были подсоединены подобия очков виртуальной реальности. Неужто в Совсоюзе и такое умели делать? Хотя делали же в те времена как–то ракеты и вертолетоносцы, которые теперь братья–россияне закупают у китайцев и французов. Но задерживаться и разбираться времени не было, и они шли дальше.
Поворот. Коридор. Еще коридор, в торце которого россыпью светлых мельтешащих пятнышек пристроилась какая–то аномалия. Гермодверь, распахнутая настежь. За ней крохотная комнатушка — кубрик охраны с двухъярусной койкой и столом. Снова гермодверь с высоченным порогом, еще один кубрик два на два метра, и за ними — туннель. Двойной шлюз…
Дальше нечто похожее на авиационный ангар — пол завален мелкой цементной крошкой. В самом центре зала дыбится полуразобранный остов гигантской установки непонятного назначения.
Справа виден узкий арочный проход, уходящий на десятки метров. Света, даваемого умирающей лампочкой, было достаточно, чтобы различить контуры дверей по обе стороны коридора.
Игорь, однако, свернул в другую сторону — к неприметной дверце позади входа в зал.
Напоследок Кондор разглядел на окрашенном лазурью потолке выложенный яркими изразцами и золотом старый символ, знакомый каждому сталкеру, ибо тот был напечатан на ходящих в Зоне дензнаках.
Советский герб.
Это его удивило — уж больно парадно тот выглядел. С чего бы столь пышному
За дверью обнаружился короткий замусоренный коридор, а за ним какой–то машинный зал, освещенный тусклыми лампами накаливания. Приглядевшись к одному из агрегатов, Кондор прочитал не очень понятную надпись на удивительно хорошо сохранившейся жестяной табличке «Новосибирский СНХ. Завод холодильного оборудования им. Сталина. 1952 год». Надо же, железяка–то выглядит довольно новой.
Кондор даже обнаружил дежурку — вполне обжитую на вид комнату, хотя и со слоем пыли на мебели. На столе лежала книжка, завернутая в газету. Кондор даже протянул руку, чтобы посмотреть, что читали неизвестные хозяева этого помещения. Но вдруг откуда–то снизу долетел глухой непонятный гул, отозвавшийся долгим эхом и еле ощутимой дрожью пола под ногами — как будто в глубине этого рукотворного муравейника рухнуло что–то тяжелое. Сталкер насторожился, но это повторилось всего пару раз, и вновь настала тишина. Решив, что сейчас не до выяснения круга чтения бывших работников, он заторопился, подгоняя Игоря.
Дальше путь их лежал через местный энергоузел — рубильники, пульты управления, древние щиты со здоровенными фарфоровыми предохранителями и черепом, пробитым высоковольтной молнией.
Они уже почти прошли его, когда Кондор вдруг замер и оглянулся. Какое–то неприятное чувство наличия чужака поблизости… А потом услышал тяжелые, шаркающие размеренные шаги, сопровождаемые каким–то шорохом. Кон–Дор знал, кто так может ходить. Точнее, так могли ходить два вида местной нечисти.
— Прячься! — прошептал он, выталкивая Игоря из дверного проема и уходя из поля зрения возможного наблюдателя сам.
Затем осторожно зашарил в карманах комбинезона.
Несколько секунд — и на штык–нож было надето небольшое тактическое зеркало, которое он выставил в проход.
В нем почти сразу появилась тощая фигура в обвисшем тряпье. Зомби. Первый встреченный здесь зомби.
Детектор ровно мерцал, ничего не показывая, — значит ходячей мертвечиной не управлял контролер. Скорее всего. Зомби, не доходя до них, вдруг свернул вбок.
Выглянув из–за косяка, Кондор с удивлением увидел, что живой мертвец изрядно уже высохший, одет в рабочий синий комбинезон, а в руках у него потертый железный чемоданчик.
Не обращая внимания на чужака, зомби подошел к стене, где проходило несколько труб, и присел на корточки — движения его был медленные и дерганые. Достав из чемоданчика гаечный ключ, он принялся обстукивать местный водопровод.
Кондор покачал головой.
Зомби–ученых, сталкеров, военных, ну и бандитов ему видеть приходилось. Но зомби–сантехник — это слишком.
— Пошли, — бросил он оторопевшему от этого зрелища Игорю. — А то еще заметит да начнет железками кидать.
Еще дважды им попадались зомби в остатках формы и в спецовках, как будто делающих непонятные дела — с необычной для зомби, как отметил Кондор, деловитостью.