Полет над бездной
Шрифт:
– В чем дело?! – проорала дама, на максимальной скорости пролетая мимо Вишневецкого и, кажется, даже толком его не заметив. – Микки, постой же! Микки!!!
– По-видимому, это «Титаник», моя дорогая пани, – пробормотал ей вслед ошеломленный такой экспрессией, напором и спринтерскими данными поляк. – По-видимому, это новый русский «Титаник»…
Он решительно швырнул за борт, в непроглядную тьму, подготовленную им лодку, предварительно прикрепив на ее носу небольшой, но достаточно яркий маячок, а потом
Японец с выражением холодного напора смотрел на капитана, чье энергичное и властное лицо было затуманено пеленой озабоченности и тревоги.
– Ну что будем делать, Михал Иваныч? – вопрошал Японец, докуривая уже четвертую сигарету методом прикуривания одной от «бычка» другой.
– А что ты предлагаешь?
– Я же сказал – посадить под арест Вишневецкого, а дальше видно будет. Тем более что завтра прибываем в Барселону. А там с ним поступят как полагается… убивал он Протасова или нет, без разницы, – зловеще прибавил он, понижая голос.
– Сегодня, – поправил капитан, взглянув на огромные настенные часы, – сегодня прибудем. Уже четыре минуты первого.
– Тем более, – сказал Японец.
– Возможно, имеет смысл согласиться с твоим предложением, но перед этим я хотел бы связаться с Петром Дмитриевичем. Что он скажет…
– Валяй, – поспешно согласился Японец.
Рука капитана протянулась было к телефону, но в этот момент раздался тот самый грохот и толчок, который труханул корабль – от киля до кончиков труб. Потом еще и еще.
Японец вскочил с дивана и смачно выругался, с уст капитана тоже сорвалось крепкое морское словцо, и он неистово заорал в микрофон:
– Машинное отделение! Отзовитесь, мать вашу! Машинное отделение… в чем дело, разъети вас в тригребаную прорубь, идиоты!
– Может, полетели дизеля? – дилетантски предположил Японец. Капитан только отмахнулся от него, как от докучливой мухи.
– Товарищ капитан, – донесся примерно через минуту чей-то хрипловатый голос, то и дело заглушаемый каким-то лязгом и хрустом, – произошел взрыв. Причины еще не выяснены. Но вероятность взрыва в результате аварии машин полностью исключена.
– Я же говорил! – рявкнул Японец, хотя оставалось непонятным, что же, собственно, он говорил внятного, кроме того, что давал настоятельные рекомендации посадить под арест несчастного Вишневецкого, не считая предположения касательно полетевших дизелей.
Он забегал по каюте, а капитан тем временем продолжал выслушивать доклад механика, и его и без того хмурое лицо все больше мрачнело.
– Плохи дела, – наконец сказал он, почему-то уперев палец в грудь Японца. – Можем потонуть.
– Что же там произошло?!
– Взорвалась правая машина
– Тоже мне «Титаник», – пробормотал Японец, – во всяком случае, мы не посередине ледяной Атлантики, а в нескольких километрах от побережья в теплом Средиземном море.
– Все это так, только от этого, прямо скажу, не легче. Особенно мне.
В этот момент дверь отворилась, и в рубку ворвался растрепанный первый помощник. Его китель был испачкан, форменная фуражка съехала на ухо и сидела на голове в стиле a la «собака на заборе».
– Михаил Иваныч, – выпалил он с порога, – там пассажиры… требуют спускать на воду шлюпки. Дескать, до Барселоны недалеко, сами доплывут. А тонуть они не хотят. Так говорят.
– Неужели не хотят? Ну надо же! – желчно пробормотал Японец.
– Какие шлюпки? С ума посходили, что ли? – проговорил капитан. – Все хорошо, мы же не тонем. Скажите им, что у них нет повода для паники.
Тот открыл было рот, чтобы то ли возразить, то ли отрапортовать о своей готовности выполнять распоряжение капитана, но в этот момент дверь каюты дрогнула под сильнейшим ударом и, повернувшись на петлях, резко распахнулась и с грохотом врезалась в стену.
– Я же говорил! – почти с отчаянием в голосе прокричал первый помощник. – Эти пассажиры… черррт!.. уже ломятся сюда, в рубку!
– Босс, да что же это тут такое происходит? – выкрикивала я, когда мы с Родионом от носа устремились по правому борту верхней палубы. – Да что же… это…
В этот момент на меня из темноты вылетела внушительных габаритов дама с собачкой, отнюдь не в чеховских традициях подпрыгивая и матерясь. Я едва успела уклониться от столкновения с этой глыбой.
– Я так думаю, что она помчалась жаловаться корабельному начальству, – сказал Родион. – Уж больно у нее серьезный вид. Вот уж не хотел бы ссориться с такой монументальной женщиной. Впрочем, моя дорогая Мария, кажется, мы и без того неплохо попали. Теплоход, если я не ошибаюсь, начинает давать крен.
– Что давать?
– Крен. Наклоняется, хлебает воду!
– Я не заметила.
– Суда такого водоизмещения не тонут сразу, как пробитая надувная лодка, – сообщил мне босс. – А вообще, мне кажется, что все это звенья одной цепи. Убийство этого Алика, который так ловко строил из себя правоверного братка, затем вот этот переполох со взрывом. Поработал кто-то очень компетентный. Кто-то очень компетентный… н-да… А ты куда так резво, Мария?
– Я в капитанскую рубку. Туда пошел Японец. В смысле – тот самый, что…