Полет над бездной
Шрифт:
«Давай» — мигом согласилась она.
«Тогда, до завтра. Я за тобой заеду в 7».
Наташа засияла и на ее щеках появились слезы счастья. Она не могла вчера еще подумать, что они будут вместе. Еще 3 месяца назад она мечтала его убить, а теперь… она любила его….
16
Карэлира Эвас Грэйс
Вы тоже люди и тоже живые!
Я была обычной девочкой из обычной семьи. Таких, как я в самом начале своего пути среди черных магов просто миллионы. Обычная семья, обычные родители, такие обычные черные маги с обычными номерами, ничего особенного.
Мне было тогда пятнадцать лет, и я была одной из работниц публичного дома в Лунной Газели. Такая жизнь устраивала меня куда больше участи бродяжки. Меня не пытались найти, запихнуть в распределитель, от меня никто не отказывался и я оставалась ученицей, только должна была выживать. В мире магов, такие как я просто мусор, даже люди и то интересней отсутствием сил, нежели я с этими крохами магии в крови.
Тот день, вернее та ночь, была для меня самой обычной. Я сидела на диване на коленях у клиента. Он должен был уже скоро уходить, но оставлять его я не имела права до самого конца. Он говорил о чем-то с другим магом, но я не только не хотела вникать, но и не понимала толом их пьяных умных речей, и делая вид, как я восхищенно слушаю этот бред, мне оставалось лишь украдкой будто случайно наблюдать за залом.
Эти двое бросались в глаза, вернее даже один этот мальчишка становился явно заметным, выделяясь из этого скопления пьяных похотливых мужчин. Он казался Лире светлым, возможно лишь из-за светлых волос и белоснежной рубашки. Он стоял за одним из диванов у карточного стола у правого плеча Вересова, что последнее время стал одним из самых часто появляющихся клиентов этого места. Он много играл, проигрывал, пил и снимал за раз несколько девочек. Ее здесь знали все и ждали каждый вечер. Здесь любили тех, кто катиться вниз, однако этого мага тоже можно было понять, ведь ему никогда не стать своим для черных магов, никогда не обрести порядок и равновесие, но в то же время среди белых ему стоило не появляться ни когда и ни по каким причинам. Мне казалось, что он был одинок, ведь все за что его принимали даже тут невзирая на его грубость и жестокость, так это деньги. Деньги открывали ему двери в Лунную Газель, но вряд ли они могли унять то, что он заливал здесь литрами алкоголя.
Пусть я и была глуповата, но понимать мужчин, работая здесь я научилась, буквально чувствуя то чего они желали. И мне казалась я понимала его одиночество, но этот мальчишка. Я не знала кто он, но его странный печальный взгляд, равнодушный ко всему вид. Он смотрел лишь на руки Вересова держащие карты, но с такой тоской будто это имело смысла больше чем все что происходило здесь вообще.
Я тогда в какой-то миг просто не удержалась, откровенно наблюдая за пареньком и всматриваясь в его будто нарисованные художником черты лица. Я не видела, как он пришел сюда, но едва ли сам, наверняка его кто-то привел, но кто и зачем? Да и чего он пытался достичь стоя здесь в задымленной шумной комнате. Он как будто случайно попал сюда, но все же у него явно была некая цель, прячущаяся в голубизне печальных глаз. Но я совсем не понимала его, пока его рука не попыталась остановить Вересова, что вновь протянулся к бутылке. Он что-то тихонечко ему говорил. И мужчина взглянул на него. Этот жестокий взгляд всех здесь пугал, но этот
Когда Вересов вырвал руку и ударил мальчишку, я не испугалась и не вздрогнула, так уж было устроено то место, что на подобное совсем не обращали внимание, а я и подавно должна была обращать внимания лишь на нынешнего своего господина, но это тогда было тяжело и я отвела взгляд, вновь вернувшись в мир своей никому не нужной жизни. Только внутри замер некий осадок.
Он и правда поспешил удалиться мой съемщик. Я проводила его, уже не помня его имени, как и не помнила имен всех остальных кого провожала сегодня, да и вчера и во все остальные дни. Я даже лица их забывала почти мгновенно, как и забыла тогда о мальчишке, что совсем недавно занимал все мои мысли.
По привычке улыбаясь, забыв уже как и жить без этой услужливой улыбки, я подошла к нескольким девчонкам, так сказать моим коллегам, хотя они любили называть себя подругами, что бы хоть как-то компенсировать пустоту внутри от всей этой жизни. Не то что бы я хотела с ними поговорить, просто мне было любопытно, отчего они стаяли в сторонке без дела и не спешили найти себе клиента, да еще и вдвоем. Просто хоть это и не бросалось в глаза в столь многолюдном зале, но не было характерно для этих двоих постоянно выискивающих себе работу.
– Что-то случилось? — поинтересовалась я подойдя.
– Смотри, — коротко ответила мне белокурая Жули, указывая на сидящего у стены мальчишку.
Я посмотрела на него и тут же узнала. Сознание мое вернулось к нему с некой нетерпеливой радостью. Он сидел совсем неподвижно, на корточках у стены, глядя куда-то в пол, касаясь руками головы, будто удерживая в ней что-то, рвущееся наружу.
– Симпатичный правда? — весело спросила миниатюрная черноглазая Син.
Ни соглашаться с ней ни спорить я не стала, не желая выдавать свой интерес к этому парнишке и его таким особенным чертам.
– А кто он? — спросила вместо этого я, будто без причин, надеясь, что они знали хоть что-то.
– Сэт — ученик Ильи Вересова, его сюда Николариус Фин привез. Они вроде как за Ильей приехали, но сам Фин тоже увлекся кем-то из наших, как всегда по сути, — рассуждала Жули, — а этот уже почти полчаса здесь сидит вот так.
Син аж светилась неким воодушевлением, переплетая пальцы на уровне груди.
– Я как подумаю о том, что он тот самый о ком все говорят и пишут, тот уникальный…
– Но если это он, то ему всего двенадцать лет, — прошептала я растерянно понимая, что он выглядел все же старше.
– Да ну? Какие там двенадцать? — возмутилась Жули. — Лир, е будь такой наивной, ему минимум пятнадцать, а все эти газетные статьи лишь часть пиара, он же слуга Дьявола, чем удивительней о нем напишут, тем больший успех у статьи.
– Пусть даже так, — смущенно прошептала Лира. — Это едва ли что-то меняет.
– Меняет. Он тоже наш клиент, — с неким нескрываемым восторгом воскликнула Син.
Меня от этого аж передернуло внутри. Все это было как-то совсем не верно. Он один выделялся, но этого не только не хотели замечать, но и уважать.
– По-моему ему совсем не до нас, — прошептала я отчаянно, надеясь все же защитить этого человека от нелепостей этого места.
И в этот миг он убрал руки от лица и вновь взглянул на Вересова, совсем отчаянными глазами. Мне казалось некая надежда покидала его. Движения обретали мягкую безвольность. Он просто сполз окончательно на пол и безвольно смотрел на равнодушную спинку дивана. Его немного бледное лицо с мягкими чертами и разбитой верхней губой завораживало меня, как ни одно лицо прежде будто я и не видела никогда красивых мужских лиц.