Полет ночной бабочки (Сборник)
Шрифт:
12
Я с интересом рассматривала книги. Чистота и порядок в библиотеке поразили меня. На стеклах в шкафах ни единого пятнышка. Здесь была исключительно классика. Не зря я училась на филфаке, имена многих писателей были мне хорошо знакомы, не говоря уже о шедеврах мировой литературы. И при этом ни одного бульварного романа.
– Кто собирал все эти сокровища? – поинтересовалась я.
– Отец и дед, – с гордостью заявил Сережка, стоявший посреди комнаты.
– Как и трубки?
– Ага.
Приглядевшись, я обнаружила, что в большинстве своем книги старые, многие переплетены заново,
– А они что, были филологами?
– Нет, – усмехнулся Сережа. – Просто заядлыми книгочеями.
– А по профессии кто?
– Вы будете смеяться.
– В смысле?
Сережа, смущенно улыбаясь, со вздохом ответил:
– Железнодорожниками.
Я и вправду прыснула в кулак. Потом сообразила, что ничего смешного тут нет. Почему бы железнодорожнику не быть любителем книг?
– Они были чиновниками при железной дороге, – пояснил Сережа, печально улыбаясь. – Большую часть жизни проработали в управлении Приволжской железной дороги. Дед, впрочем, и паровозы гонял. Потом, после войны, перешел на руководящую работу. А отец сразу начал с начальника крохотного разъезда где-то возле озера Баскунчак.
Я кивнула.
– А вот наши злополучные трубки.
Они лежали на витрине под стеклом, как в музее. Двадцать восемь штук. Под каждой табличка с написанным номером. Наклонившись, я разглядывала их. Черные или темно-коричневые, словно закопченные, даже сквозь стекло я чувствовала тонкий запах табака. Каждая имела свою особую форму. Одна с прямым чубуком, другая с изогнутым, с длинным или коротким, простым глиняным или янтарным, потемневшим от времени, а то и изгрызанным зубами курильщика. Трубки из обожженной глины, из твердого дерева, из слоновой кости, из какого-то таинственного материала, называемого морской пеной. И чем больше я рассматривала их, тем яснее понимала, что трубки – такое же сокровище, как и хранившиеся в шкафах книги.
А может, Костю и убили, чтобы заполучить эти трубки? Этот отвратительный лысый тип был совершенно прав. Теперь, когда Кости больше нет, семья его жены осталась без средств к существованию, и вынуждена будет продать эти трубки за любую цену.
– А кто еще знал об этой коллекции? – поинтересовалась я.
– Да кто угодно. – Сережа пожал плечами. – Он был такое трепло, наш Костя. Всем подряд про них рассказывал.
– Кому именно? – спросила я, глядя на Сережу в упор. Тот смутился.
– Да мало ли, – произнес он наконец.
Я вздохнула. Чертовщина какая-то. Заладил: «Кто угодно», «Мало ли кто». А стоит спросить, кто именно, молчит.
– А этот лысый, он что, ваш знакомый?
– Да нет.
– Тогда откуда он знает о коллекции?
Сережа озадаченно уставился на меня.
– Мама! – позвал он.
Через некоторое время неизвестно откуда появилась мама.
– Мама, тебе не кажется, что этого лысого покупателя мы где-то видели?
– Видели, – уверенно ответила она. – Я даже помню где. Сначала на том вечере в честь моего юбилея. Потом на свадьбе.
– Точно, точно, – воскликнул Сережа. – Он приехал на том самом джипе, сидел за рулем. Костя разговаривал, правда, с другим. Таким толстомордым амбалом… Видимо, этот – шофер. Приехал по поручению своего босса.
Юбилей? Свадьба? От волнения у меня голова пошла кругом. Надо узнать обо всем поподробнее. Но осторожно,
– На свадьбе, это у Кости с Лерой? – спросила я как бы между прочим.
– Ну, конечно, – воскликнул Сережа. – Знаете, как они познакомились? – Он усмехнулся, словно собирался рассказать что-то забавное. Едва он это сказал, как мама, стоявшая с гордым и презрительным видом, не говоря ни слова, покинула комнату. – В честь маминого пятидесятилетия у нее на работе решили устроить небольшой банкет.
– А где она работает? – поинтересовалась я.
– В аграрно-промышленном институте, – сказал Сережа. – Старший научный сотрудник.
– До сих пор? А почему тогда она сейчас дома?
– За свой счет взяла, – ответил Сережа, – в связи с несчастьем.
Я понимающе кивнула и с нетерпением уставилась на Сережу.
– Так вот, – продолжил он, – банкет устроили в ресторане «Москва». Это было больше года назад. Ресторан неподалеку от института. На углу Московской и Горького. Собрались сотрудники, пришли заведующая лабораторией, замдиректора института по научной работе. Мы с Лерой тоже пришли. А за соседним столом сидела какая-то компания, шумная, крикливая. Пили водку и рюмки об пол швыряли. Только один, сразу скажу, это был наш Костя, сидел тихо-мирно, пил водку, но рюмок не бил и все на наш стол таращился. А у самого баба сбоку, накрашенная такая, развязная, пьяная. Вдруг он встал и пошел к нашему столу. Набрался он изрядно, едва на ногах стоял, подошел и пригласил Леру на танец. А оркестр какие-то воровские блатные песни играл по заказу этой компании. Лера в шоке, замерла от страха. Ну мы с ним сцепились. Он сгоряча долбанул меня. Я потом неделю с фингалом ходил.
Я невольно вспомнила Костины кулачищи.
– Ну скандал начался, крики, вопли, – продолжал Сережа, – официанты прибежали, метрдотель. Костя принялся деньгами швырять, официантам – за порчу мебели, мне – за фингал, говорит, мол, дико извиняюсь, а сам пьяный вдрызг. Банкет был, конечно, испорчен. Все разошлись. Мы думали, на том и кончится. Однако вышло по-другому. Через день Костя нас разыскал, не знаю уж как. Пришел на работу к маме. Был трезвый и очень вежливый. Опять извинялся, говорил, что ужасно стыдно. А потом стал ухаживать за Лерой, да настойчиво так. Она поначалу и знать его не хотела. Но он не отставал от нее. Каждый день возле училища ждал.
– Какого училища?
– Медицинского, – пояснил Сережа. – Я же говорил, она у нас врач. И на машине ее домой подвозил.
– На «ЗиЛе»? – спросила я. – Или на твоей «девятке»?
– На своей «Волге», – ответил Сережа. – В нашей семье три машины, все зарегистрированы на его имя. У меня только доверенность.
– Понятно, – сказала я. – Ну и что дальше?
– А дальше, четыре месяца он за ней ходил, а потом они поженились.
– Через четыре месяца после знакомства? – удивилась я.
– Лера так захотела, – сказал Сережа. – Прямо при нас ему в лицо заявила: «Очередной твоей бабой я не буду».
Да, эта Лера не промах. Поговорить бы с ней. Быть может, о бандитском прошлом своего мужа она знает побольше. Но она в роддоме, и этот вариант исключен. Меня туда не пустят.
– А в той компании в ресторане лысый был?
– Был, – ответил мне Сережа. – Я его хорошо запомнил. Внешность достаточно характерная. Лысая голова и черные брови. Когда мы с Костей сцепились, он разнимать нас принялся.