Полет ночной бабочки
Шрифт:
– Дашу могут найти! – не унималась я. – Брат заявит в милицию, что она исчезла. Тогда к тебе первому менты заявятся!
– Может, как с Лехой Кабаном сделаем? – предложил амбал не садист. – Тогда все так удачно прошло: менты поверили, что он в машине ехал, дальнобойщики его подвозили…
– Да, но менты не знали, что Кабан был нашим братаном! – возразил Митронов. – И никто к нам с вопросами не приставал. А теперь – Светлана права: с Дашей что случится, менты сразу ко мне заявятся. Ведь она числится у меня в доме уборщицей.
– Ну, можно что-нибудь
– Ну, это как получится! – рассмеялся Митронов. – Дороги разные, и не только в нашей области.
– Там, где дальнобойщики свои грузы возят! – добавил, ухмыляясь, садист.
Я начала догадываться.
– Вы что, грабите дальнобойщиков? – спросила осторожно. Митронов ухмыльнулся.
– Не дальнобойщиков, а их машины, – объяснил он. – А дальнобойщиков убиваем, чтобы свидетелей не было.
– А, поняла! – сказала я беспечно, хотя по телу побежали мурашки. – Вы этого Леху посадили в машину дальнобойщика и убили, чтобы все думали, будто он ехал вместе с ними и погиб во время нападения.
– Конечно! – весело ответил Митронов.
– Ну и отлично! – сказала я. – То же самое можно сделать и с Дашей. Главное, чтобы все выглядело натурально. А то менты хитрые, чуть что не так, сразу начнут приставать с вопросами.
– Это точно! – сказал амбал не садист. – Тогда с Лехой мы все предусмотрели. Накачали его до бесчувствия водкой с денатуратом, оставили машину, посадили его внутрь и уже потом пристрелили.
– Вот! Так надо и сейчас сделать!
– Завтра же поедем на дело, – решительно заявил Митронов. – И так слишком долго отдыхали. Полыхаев уже звонил, спрашивал, где товар.
– Раз надо, значит, поедем! – сказал лысый. – А сейчас давайте уйдем. – Лысому пришлось снять кепку, и редкие в этот час посетители то и дело поглядывали на него и хихикали. – Если завтра на дело ехать, – продолжал лысый, – надо прямо сейчас идти на стоянку, посмотреть, в каком состоянии наш «КамАЗ»… Когда я его, ночью, что ли, чинить буду?
– Ничего, посиди, – ухмыльнулся Митронов. – Все равно все уже видели, что у тебя хрен на лысине нарисован.
Уже завтра! Завтра они едут на дело… Нет, меня решительно не устраивала такая поспешность, я должна еще найти способ предупредить оперативников, принять меры…
– Завтра лучше не ехать! – сказала я. – У Даши все тело исполосовано. Найдут ее, начнутся вопросы: что да почему… Надо подождать пару дней, пока шрамы не заживут…
– Хорошо, тогда послезавтра! – сказал Митронов. – Ждать, пока шрамы заживут! – Митронов пожал плечами. – Я знаю, как этот придурок полосует, такие шрамы на всю жизнь остаются. И объяснять их как-нибудь все равно придется!
У меня вдруг появилась идея.
– Слушайте, а Даша обычно часто из особняка выходила? – спросила я.
– Да
– И вот со вчерашнего вечера ее никто больше не видел, – продолжала я. – Потому что она лежит растерзанная в подвале вашего особняка. Верно?
– Ну, верно, – нехотя согласился Митронов. – Ну, а дальше-то что?
– А дальше мы тем, кто придет про нее спрашивать, будем объяснять, что вчера вечером она ушла и до сих пор не вернулась. А сегодня нам позвонил неизвестный и сказал, что Даша похищена, находится в надежном месте и за нее надо заплатить выкуп.
– Подожди! – сказал Митронов. – А кто нам будет звонить?
– Да никто! – воскликнула я, удивляясь феноменальной тупости Митронова. – Вся история – это блеф для ментов!
– А, понял! – сказал Митронов, хотя по выражению его лица было видно, что понял он далеко не все. – А если они спросят, почему о похищении не заявили в милицию?
– Таково было условие похитителей, – объяснила я. – Они, мол, нам угрожали: заявите ментам – убьем.
– Так! – сказал Митронов, кивая. – Ну, а дальше что?
– А дальше, пусть менты шевелят мозгами, думают.
– О чем?
– Ну, например, о том, – терпение мое было на пределе, – что Даше удалось сбежать от похитителей, она шла по шоссе и ее подобрали дальнобойщики. А похитители пустились за ней в погоню, догнали и расстреляли, а заодно кокнули и водителя машины.
– Но мы же будем не только стрелять, а еще и грузовик обчистим! – возразил один из амбалов. – Это как мы объясним?
– А зачем это объяснять? – удивилась я. – Мы аккуратно прикроем двери кузова, будто грузовик шел пустым. А если найдем какие-нибудь документы, спалим!
Я сильно сомневалась, что поступила правильно, рассказав амбалам вторую часть моего плана: эти болваны могут рассказать ментам не только то, о чем мы якобы должны знать, но и то, о чем менты должны сами догадаться. И тогда менты начнут приставать с вопросами. Впрочем, я надеялась, что милиция сумеет предотвратить это разбойное нападение.
– Так, отлично! – сказал Митронов, глядя на меня. – План принимается. На дело отправляемся послезавтра, пускаем в расход эту стерву. А когда заявятся менты – слушайте, олухи! – скажем, что Даша исчезла три дня назад, потом нам позвонили и потребовали за нее выкуп. И все. Больше ни слова. А то вы все перепутаете и загремим под фанфары!..
Из ресторана мы поехали в особняк к Митронову.
23
Митронов не знал, как плохо я себя чувствовала в тот вечер. Меня клонило в сон, но я делала все, чтобы Митронову со мной было весело. Он развлекался как мог. Наполнил теплой водой бассейн в подвале, и мы плавали. Амбалов – садиста и не садиста – отправил домой. В особняке остался только лысый, и ему было строго приказано не покидать привратницкую. Правда, была еще Даша… Я настояла на том, чтобы о ней позаботились, иначе она не доживет до послезавтра. Митронов скрепя сердце согласился.