Полет нормальный
Шрифт:
Но всё воспитание до первого окрика: Джозеф с Юга, из самой что ни есть глубинки. Приучен уступать дорогу белым и при необходимости сходить с тротуара, снимая шляпу и потупив взгляд. Окрик… или даже уверенный взгляд, и почтенный чёрный джентельмен сдёргивает шляпу, прижимая её к груди и подобострастно наклоняя голову.
Отсюда отчасти (помимо безопасности) и шутовство — Белл тяжело переживает расовую ущербность, и предпочитает позиционировать себя как комика. Не так стыдно.
— Давай, — отойдя в сторонку.
— Мистер Ларсен,
— Рожай! У меня день по минутам расписан!
— Комедия! Чёрная комедия с чёрными актёрами. Придурковатая семейка, гротеск и…
— Прекрасно… — идея и правда хороша. Чёрная комедия с чёрными актёрами… да название ей дать… А чего голову ломать? Чёрная комедия и есть, прекрасное название.
Наша киностудия станет первой, где чёрные снимутся в главных ролях. Но поскольку жанр комедийный и название соответствующее, то моралистам придраться будет проблематично. И вот мы как путеводная звезда для чернокожих, и отношения с белыми не испорчены.
— Сценарий, я так понимаю, написал?
— Вчерне, — хлопнул он себя по груди.
— Главная роль твоя. К Заку подходил?
— Ну… я же всё-таки ваш человек, мистер Ларсен, — Джозеф не стал отводить глаза, — и только потом сотрудник киностудии.
— Неплохая заявочка на вассалитет.
— Ладно, Заку сам отзвонюсь, хотя нет, такое лучше при встрече. Идея и правда хороша, так что… десять процентов с проката тебе, как и главная роль.
Белл чуть поклонился, сияя. Вот теперь это полностью мой человек.
— Забавный ниггер, — одобрительно отозвался смутно знакомый студент-южанин, — умён — по своему, по ниггерски, и место своё знает. Но за руку всё-таки, по моему, чересчур.
Видя, что я никак не реагирую на реплику, южанин идёт красными пятнами и ретируется, старательно делая вид, что ничего не произошло.
— Болван какой-то, — озадаченно говорит Ливски вслед, — чего он в чужие дела… Да, Эрик! Давно тебя на тренировках не видел.
Изобразив несколько апперкотов и уклонов, Джоэль вопросительно посмотрел на меня.
— На рукопашный бой ещё хватает сил, а на бокс никак, — развожу руками.
— Ну так брось… а, да. Ты же тренер, как такое бросишь. Твой родич-сержант неплохо справляется, но лучше черпать из первоисточников. Жаль… так что там с гулянкой по случаю окончания учебного года?
— Я же массовик-затейник… совсем забыл!
— Несколько идей есть, — начинаю импровизировать, — вот в сомнениях. Раз уж отловил, давай тебе озвучу, с парнями в братстве обсудишь. И учти — найдётся у кого предложение получше моих, не обижусь, если его и примете!
— Ага, ага…
— Городские квесты, как в прошлом году, рискованно, — многозначительно замолкаю, ожидая идей. Не приходят…
— Гангстеры совсем распоясались, — кивает брат, — да и жители гетто могут возбудиться при виде богатеньких нас.
— Порыбачить и с роднёй можно.
— Скорее даже придётся,
— Бордели и казино только новичков удивят.
— Угу…
— А значит… — в голову пришёл недавний разговор, — кино! Да, брат Спица, именно кино! Киностудия есть, сценаристы в лице Енота и Соска тоже, так что…
— А вот это интересно, — оживился Ливски, — я точно за! Не скажу за всех, но идея здоровская! Можно для проката, можно чисто для себя фильм снять.
— Или поиграть в потерпевших кораблекрушение, — играю многозначительно бровями, — ну знаешь… Робинзоны мужского пола, черномазенькие Пятницы женского, тропический антураж. Можно и вовсе каких экзоток нанять — индусок, китаянок всяких. А?
— Команч, скотина! — В голос взвыл брат, — да я сейчас пополам порвусь! Всё, молчи, молчи… сейчас ещё какой-нибудь очещуительный вариант предложишь, и тогда всё… молчи!
* * *
— Доброе утро, Этель, — поздоровался разведчик с секретаршей, кидая шляпу на вешалку, — какие-то бумаги с утра поступали?
— Нет, мистер Кетнер, — улыбнулась та, не прекращая печатать, — обычная текучка, сама справлюсь.
— Ох, Этель… не зря я тебя перетащил.
Женщина чуть улыбнулась краешком полных, несколько увядших губ, не став отвечать. Сделав ещё несколько комплиментов уму и красоте секретарши (так, чтобы женщина не восприняла их слишком серьёзно), Конрад Кетнер удалился в кабинет.
— Душновато, — сказал он, ослабляя галстук и включая кондиционер — модную новинку, ставшую наконец доступной для обывателей.
— Причём во всех смыслах душно.
Забота, проявленная Ларсеном, немного давила. Горничная, шофёр… датчанин окружил опекой со всех сторон. Неудобно… и ведь не откажешься! Это для разведчика Маневича неудобно, а управленец Конрад Кетнер должен быть в восторге.
— Первое время за мной приглядывают, и нужно быть как жена Цезаря[152], а после разберусь потихонечку — ничего страшного, Лёва. Может, удастся прислугу на своих людей заменить… вот последнее было бы здорово. Надо подать идею наверх: горничные и лакеи в богатых домах могут приносить ценнейшие сведения.
— Или может, расписать идею Ларсену, и потом уже писать в Центр о возможности внедрения своих людей? За гостиничную сеть Красная Звезда грудь украсила… недаром, ох недаром! Сколько людей мы внедрили этаким вот макаром? Никак не меньше полусотни, да с чистыми биографиями. А сколько ещё внедрим!?
— Никого не удивит высокая квалификация в какой-либо области у бывшего безработного, времена нынче такие…. Нехорошие для Штатов и хорошие для советской разведки, хе-хе! И внедренье, и вербовка… а всего-то ночлежки по факту, разве только качеством чуть повыше.