Полет нормальный
Шрифт:
Слава Одину, о женитьбе юный датчанин не помышляет, хотя поначалу Камилла попыталась ввести свадьбу в сценарий. Но поняв или скорее поверив наконец, что собственных денег (помимо зарплаты от меня) у юного любовника нет, отступилась.
Пятьдесят долларов в неделю за всё время, что длится роман, её более чем устроили. Как и обещание Рэя намотать кишки на дерево, если она в это время будет блядовать на стороне, а тем паче подхватит какую-нибудь заразу.
— Деньги нужны?
— Есть, спасибо, — Сбегав за курткой
Вопрос о деньгах не лишний — несмотря на более чем приличную зарплату и полный пансион, деньги у родича улетают со свистом. Немалую часть денег вытягивает Камилла — неплохое такое дополнение к основной зарплате, и по-моему — в последнее время она обнаглела.
— Поменять ему бабу, что ли… Действительно, почему бы не привить племяшу некоторую дозу цинизма? Чёрненькую подложить, азиаточку, беленькую… Пожалуй.
— Дома никого, прислуга у меня приходящая. Давай, рассказывай.
Крепко вцепившись в стакан побелевшими пальцами, Джокер долго молчал, а потом сказал глухо, не поднимая глаз:
— Я убийца. Помнишь, про Рузвельта говорили?
Киваю, холодея от ужаса и восторга.
— Да… ты правильно понял. Рицин[146]. Случайно в общем-то вышло. Давно выделил яд, года два ещё как…
— Кого ты…
— Да никого! — Дёрнул он щекой, — ты меня каким-то маньяком считаешь! Прочитал где-то, решил опыт повторить. Дома, на ранчо, на животных опробовал — на крысках сперва, потом на овце. Препарировал по всем правилам животин ради науки, да и сунул яд в стол. Забыл, просто забыл о нём!
Зная Джокера, не удивляюсь… Он как-то рассказал, что отец на двенадцать лет подарил ему автомат Томпсона. Понятно, что с оружием в Америке этих лет всё более чем просто, и родители нередко дарят десятилетним детям мелкашки. Но автомат!?
Интересный отец у моего друга. Очень, я бы сказал, своеобразный. По рассказам сына, напоминает Жириновского, только популизма поменьше, а резких поступков побольше. Ну а Лесли собственный отец странным считает… Те ещё яблочко с яблонькой.
Собственная химическая лаборатория из тех, что не в каждой частной школе есть, автомат, выходные в борделе по случаю тринадцати лет…
Забыть про яд в письменном столе на этом фоне — мелочь, право слово! А прислуга давно отучена лезть, куда не просят.
— На каникулах пасхальных стол разбирал и наткнулся. Сам не знаю, зачем взял, никаких ведь планов… одни смутные мысли, да знаешь — всё больше со стрельбой из автоматов в упор, да минированием автомобилей. Всерьёз думал, где наёмников для такого дела отыскать, даже вышел на… Я тебе потом данные передам, когда из запоя выйду.
Ощутимо задёргался глаз, запой Джокера я пережил однажды и больше… а придётся.
— Сунул и забыл, да… А на выходных папаня мой в Нью-Йорк заявился. Ты знаешь, мы с
— С жёнами, детьми… человек под двести?
— Побольше, — Лесли не задумывается, — ближе к трёмстам в Спрингвуд[147] приехало. Рузвельт котируется высоко, попасть на такой приём большая удача. Ну… молодёжи много, половина считай.
— Выгулять отпрысков решили.
— Выгулять? Как собак? Хм… интересно, — хмыкает он, — надо запомнить. Да, похоже на выгул. Вот и довыгуливались…
Лесли затрясло, и он поднёс стакан к губам стукнув пару раз зубами по стеклу.
— Что меня не видели, ручаться могу, не тот ракурс, — несколько невнятно сказал он, отдышавшись, — и что Рузвельту яд попал, тоже. Другое дело, только ли ему? Я там… с избытком. В… разных местах. Я чудовище!
— Я тоже, — наливаю себе стакан, — принцип меньшего зла[148]. Готов убить сотни, чтобы спасти сотни тысяч.
— Ты…
— Да, — салютую стаканом и пью, не чувствуя вкуса. После встречи с Дженни потихонечку перестаю быть отморозком… к добру ли? — И лично, и опосредовано, чужими руками. А сколько ещё предстоит… ты хоть понимаешь, что если дела пойдут удачно для нас, Америке грозит самая настоящая Гражданская?
— А не будет Гражданской, не будет и мира, — шёпотом закончил он, зябко ёжась.
— За что хоть пьём?
— Формальный повод? С отцом… наследства грозился лишить, да содержания лишил.
— У тебя десять процентов нашей кинокомпании, какой на хрен… Ааа! Не сказал?
— К слову не пришлось, — кривовато улыбнулся Джокер.
— Из-за чего хоть, — устраиваясь поудобней прямо на полу, подтягиваю себе бутылку виски. Сейчас нужно говорить на любые темы, лишь бы не вспоминал о Рузвельте.
— Помолвка, — дёрнулась щека, — Катерина фон… ну да ты всё равно её не знаешь, из европейской аристократии.
— Как из европейских, скорее всего знаю, а с некоторыми, не поверишь, даже в родстве! Милый такой снобизм недавних выскочек… Ладно, пьяный, забыли.
— Хорошая партия, и какие-то там многоходовки по бизнесу и политике. Ему, не мне.
— Совсем плохо?
— Так… унылая. Нормальная вроде, но рядом с ней я начинаю отсчитывать каждую секунду до приближающейся смерти.
— Угум, — в памяти всплывает кузина моей приятельницы по школе, Аннабель. Правильная настолько, что это казалось (да наверное и было) психическим отклонением. В ней самым неудачным образом сочеталась ханжа-протестантка, вяжущая кружевные салфетки с религиозными изречениями, и феминистка, толерантная к меньшинствам всех мастей, — понимаю.