Полет саранчи
Шрифт:
Глушков нравился Сергею – контактный, современный, держался по-свойски, без обычного снобизма, характерного для многих «коренных москвичей». Насколько Сергей понял из разговоров столичных сотрудников АО, Николай, один из основателей ЛогоВАЗа, чего только не перепробовал в жизни – был физиком, экономистом, занимался информатикой, при советском режиме два года возглавлял отдел внешнеторговой фирмы Продинторг. В начале девяностых внешнеторговая деятельность (как, впрочем, и все остальное, касающееся закордонной жизни) казалась по-советски ограниченным и запуганным выходцам из НИИ и КБ чем-то недоступным и запредельным. Уже тогда
В то время у представительства денег было в обрез – так же, как и у его директора, – Турчин еще не мог, подобно москвичам, угощать посетителей в лучших ресторанах, нанимать водителей, обзавестись служебными машинами. После поездки по объектам он приводил Николая домой, где его красавица жена по привычке советских времен с удовольствием принимала гостей. Да, конечно, помпезный жилой дом Военно-морского ведомства в стиле сталинского ампира, вольготно расположившийся прямо у крейсера «Аврора», очаровательная семья… отличная квартира с абсолютно совковой отделкой и мебелью, домашний обед в духе кухонных посиделок семидесятых… Копейка и директор самолично за рулем… Сергей читал в глазах Глушкова немой укор. Они в СП эту стадию проскочили пару лет назад.
«У нас в Грузии есть кавказское представительство, – рассказывал Глушков за обедом, – возглавляет его Бадри (Турчин тогда впервые услышал об этом чудесном грузине). – Ты не представляешь, как он принимает, какой стол! И каждому гостю – рог вина: пей до дна, пей до дна, пей до дна! – мечтательно продолжил он. – Куда тебе до него!»
Не догадывался тогда Николай Алексеевич, каков в действительности этот чудесный грузин, стараниями которого он сам будет оттеснен к задворкам корпорации Березовского: впрочем, случится это лишь через несколько месяцев…
Поняв, что высказался неудачно, Коля с напускной серьезностью пытался исправить досадную оплошность: «Это неважно, Сергей, каждому свое – ты совсем другой человек». Турчин удивился и подумал: «Что он несет, какая ерунда! Накрыть поляну – тоже мне достижение, всего-то – пятьсот долларов в кармане, любой стол можно устроить, и с рогами, и с копытами… Через пару-тройку месяцев и в нашем представительстве будет возможность достойно принять гостей, а со временем и серьезные деньги пойдут».
Это оказалось чистой правдой – через пару лет представительство ЛогоВАЗа в Петербурге действительно выйдет на большие финансовые потоки.
И тем не менее… Петербург – всего лишь вторая столица: труба пониже и дым пожиже.
Представительство готовило открытие вначале двух, а потом трех центров автосервиса, нескольких торговых предприятий и приобретение двух зданий. Первым зарегистрированным предприятием стало общество Корона-ЛогоВАЗ, созданное на основе очень красивого цветочного магазина Цветы Болгарии на углу Каменноостровского и Малой Посадской. Магазин должен пройти реконструкцию и получить дилерство Мерседес-Бенц. Все это надо сделать за несколько месяцев, завезти лучшие европейские автомобили, которые будут продаваться
Директором московского АО к середине 92-го стал Самат Жабоев – во всяком случае, Сергею именно так сказали в секретариате ЛогоВАЗа, – он был единственным человеком, который мог навести порядок в постоянно бурлящем логовазовском котле. Куда взлетел Борис Абрамович, можно только догадываться. Ну а у Сергея свои заботы – надо выполнять обязательства перед партнерами Короны и запускать дилерский центр: собственных средств представительства на это явно не хватит. Тем более что Березовский сказал Турчину: презентация должна пройти на самом высоком уровне – с достойной рекламой, с приглашением прессы, «отцов города» и мэра. «Отцов города» – довольно сомнительная установка. У Северной столицы, извините, столько различных отцов…
Сергей договорился через секретаря о встрече, взял билет на Красную стрелу и утром был в Москве на Ленинградском вокзале.
Восемь тридцать – прибытие, его встречает логовазовская машина с водителем – впрочем, как обычно; водители – приличные ребята, похоже, большинство из них – инженеры.
Девять тридцать – он на Пречистенке.
Помощник Березовского – Ира Пожидаева, она же – руководитель секретариата. В ее ведении – звонки, расписание, состав встреч, подарки, билеты, посылки, напоминания, все без исключения. Приятная молодая дама, в прошлом девочка из хорошей московской семьи, обходительная, мягкая, деловая – еще можно дать сто эпитетов, и все в превосходной степени, – создает в приемной атмосферу доброжелательности и деловитости.
– Ирочка, привет из Петербурга. Выглядишь, как всегда, словно роза в росе. Можно сказать и как лиса в лесу, что больше нравится?
– Мне нравятся такие гости, спасибо, Сережа, ты прелесть.
– Подтверждаешь встречу с Саматом?
– В одиннадцать, как договорились. Не волнуйся, он точно будет – Самат обязательный. Позавтракай, отдохни с дороги.
На цокольном этаже оборудовано кафе – можно позавтракать вкусно и недорого, посидеть, полистать подготовленные бумаги.
Десять пятьдесят – поднялся в приемную.
– Самат у себя, попросил минут пятнадцать не беспокоить, есть срочные дела. Полистай журналы, я приглашу.
Одиннадцать десять – Турчин входит в кабинет Самата. Сергею говорили, что он был деканом факультета международных связей ГИТИСа, а это о многом говорит. В Союзе международные связи курировались определенными органами… Еще режиссуру преподавал.
Самат – подтянутый, щеголеватый, брутальный, скорее всего, донжуан – эдакий неотразимый кавказский Казанова! Как и Глушков, тоже похож на кота Тома – элегантного и сурового, в отличие от Николая, – только в глазах нет-нет да и промелькнет что-то уставшее и наболевшее. Как они так все подобрались? Березовский ведь тоже похож на Тома – в более наглой и болтливой версии. И тоже с испуганными глазами. У них здесь гнездо, что ли?
Сергей вручает Жабоеву смету на реконструкцию магазина, завоз мерседесов, рекламу и презентацию.
– Когда планируешь? – спрашивает Жабоев, не отрываясь от бумаги.
– Первая декада октября, дату надо уточнять – чтобы Боря мог приехать, чтобы Собчак был… Опять же, если денег не будет, можем и в лужу сесть.
– Собчак? У-у-у, высоко летаешь, не боишься упасть? – Выражение лица Самата оставалось непроницаемым, но глаза на мгновение хитро блеснули и тут же погасли.