Полет шершня
Шрифт:
– Господин директор, я могу поговорить с вами с глазу на глаз?
Хейс ответил не сразу.
Харальд тут же решил, что если Хейс все-таки позвонит в полицию, добровольно он ни за что не сдастся. Попытается убежать. И далеко ли убежит?
– Прошу вас, Хейс, дайте мне шанс объясниться, – попросил он.
– Что ж, – неохотно пробормотал тот. – Бор, ступайте спать. И вы, Даквитц. Господин Моллер, пожалуй, вам стоит проследить, чтобы они разошлись по своим комнатам.
Проводив их взглядом, Хейс вошел в химическую
– Ну, Олафсен, рассказывайте. Что на этот раз?
Харальд помялся, не зная, что придумать. Правдоподобного ничего в голову не приходило, к тому же он боялся, что настоящая правда покажется куда невероятней того, что он сумеет придумать.
Харальд просто достал из кармана цилиндрик и протянул его Хейсу. Тот вынул пленку, развернул ее, посмотрел на свет.
– Похоже на какое-то новое радиооборудование. Военное?
– Да.
– Ты знаешь, для чего оно?
– Думаю, отслеживает самолеты с помощью радиолучей.
– А, так вот как они это делают! Люфтваффе утверждает, что пришлепывает британских бомбардировщиков как мух. Это все объясняет.
– Сдается мне, что, отследив бомбардировщик, они посылают истребитель перехватить его, и могут с земли с точностью руководить перехватом.
Хейс поглядел на него поверх очков.
– Однако! Ты понимаешь, до какой степени это важно?
– Мне кажется, да.
– Британцы могут помочь русским только одним способом: если заставят Гитлера снять немецкие самолеты с русского фронта и направить на защиту Германии от британских налетов.
Хейс, бывший военный, естественно, мыслил стратегически.
– Не уверен, что до конца понимаю, что вы имеете в виду, Хейс.
– Суть в том, что такая задача невыполнима до тех пор, пока немцы легко сбивают бомбардировщики. Но выяснив, как именно они это делают, британцы смогут принять контрмеры. – Хейс огляделся. – Где-то тут был календарь.
При чем тут календарь, Харальд не понимал, зато знал, где тот находится.
– Он в кабинете физики.
– Сходи-ка за ним.
Хейс поставил цилиндрик с пленкой на лабораторный стол и принялся раскуривать трубку. Харальд сходил в соседний класс, нашел на полке астрономический календарь и принес Хейсу. Полистав его, тот задумчиво произнес:
– Следующее полнолуние восьмого июня. Уверен, на эту ночь намечен серьезный налет. До восьмого еще двенадцать дней. Ты успеешь в Англию к сроку?
– Это задача другого человека.
– Помогай ему Бог. Олафсен, ты хоть осознаешь, какой опасности себя подвергаешь?
– Да.
– Шпионаж карается смертной казнью.
– Я знаю.
– Да, характер у тебя есть. Этого не отнять. – Хейс вернул ему пленку. – Тебе что-нибудь нужно? Еда, деньги, горючее?
– Нет, спасибо.
Хейс поднялся.
– Пойдем, я тебя провожу.
Они вышли через парадный
– Даже не знаю, что сказать Моллеру, – признался Хейс.
– Я могу высказать предложение?
– Сделай милость.
– Ну, вы могли бы сказать, что мы печатали непристойные карточки.
– Отличная мысль. Как раз этому все поверят.
У ворот Хейс пожал Харальду руку.
– Ради Господа Бога, сынок, будь осторожен.
– Постараюсь.
– Удачи!
– До свидания.
Харальд зашагал к деревне.
Дойдя до поворота, оглянулся. Хейс еще стоял у ворот, смотрел ему вслед. Харальд помахал рукой, Хейс ответил.
Где-то на полпути Харальд забрался под куст и проспал до рассвета, а потом завел свой мотоцикл и поехал в Копенгаген.
Он отлично себя чувствовал, проезжая пригород под утренним солнцем. Настроение было прекрасное. Подумать только, он едва-едва выбрался из нескольких переделок, но в итоге выполнил что обещал. Предвкушая удивление Арне, думал о том, как передаст ему пленку. На этом его работа закончится. Доставить пленку в Британию предстоит Арне.
Повидавшись с братом, он отправится в Кирстенслот. Придется упрашивать фермера Нильсена снова принять его на работу. Тот будет зол. Отработав всего один день, Харальд исчез до конца недели. Но, похоже, он нужен фермеру не меньше, чем фермер ему, и скорее всего старик смилостивится.
Жить в Кирстенслоте – значит, встречаться с Карен. О Карен он думал с волнением. Немного грустил оттого, что в романтическом смысле он ее не интересует и, наверное, не заинтересует никогда.
«Но все-таки, похоже, я ей нравлюсь. Мне бы хватило просто смотреть на нее, с ней разговаривать».
О поцелуях он даже не мечтал.
Харальд добрался до Нибодера. Арне дал адрес Йенса Токсвига. Улица Святого Павла – узкая, застроенная одинаковыми домиками. Лужаек перед домами нет, дверь отворяется прямо на улицу. Харальд припарковал мотоцикл у дома номер пятьдесят три и постучал в дверь.
Открыл ее полицейский в форме.
Харальд остолбенел. Где же Арне? Неужели арестовали?
– Что тебе, паренек? – нетерпеливо спросил полицейский – средних лет мужчина с седыми усами и сержантскими нашивками на рукаве.
На Харальда снизошло вдохновение. Видимо, паника, охватившая его, сыграла защитную роль.
– Где врач, она уже рожает! – закричал он.
Полицейский улыбнулся. Перепуганный до полусмерти будущий папаша – фигура привычно комедийная.
– Здесь, сынок, доктора нет.
– Да как же! Он тут живет, я по адресу…
– Успокойся, сынок. Детишки рождались и до того, как появились доктора. Ты по какому адресу пришел?
– Доктор Торсен, Рыбачья, пятьдесят три! Это ведь здесь?