Полет Сокола

Алексей Широков

Тому, что дверь, ведущая в интересующее нас здание, не засыпана, я удивляться уже не стал. Осторожно проковыряв щель между дверью и косяком, я прильнул к ней глазом и начал осматривать комнату за дверью. Видно было немного, но, судя по увиденному и звукам, доносящимся с той стороны, мы прибыли по адресу. В тусклом электрическом свете были видны клетки наподобие звериных в зоопарке, в которых были заперты металюди.

Пройдя ножом по периметру, надрезая штукатурку, которой дверь была покрыта с той стороны, я зажал в руках тесаки, готовясь, если будет нужно, схватиться с охраной врукопашную, и налёг плечом

на дверь, вышибая её.

Если бы за дверью оказалась охрана, да ещё с огнестрельным оружием, я б, пожалуй, очень удивился. Потому как её наличие не входило в логику происходящего. Да, здравый смысл говорил мне, что никто не оставит заключённых просто так, одних. Однако именно его так не хватало в произошедшем со мной за этот длинный день. Поэтому быстро пробежав помещение и убедившись в отсутствии охраны, я принялся вскрывать клетки, просто перерубая тесаками замки вместе с петлями. Егора и остальных я нашёл почти сразу. Жестом показав ему сохранять тишину, пока я не закончу, открыл их клетку, показав на Темира-ака, помогающего другим заключённым покинуть их узилище. Многие металюди были сильно избиты и ранены и сами не могли выйти.

Я уже было направился дальше, когда мне в плечо вцепилась не по-женски сильная девичья рука, и знакомый голос буквально прошипел мне на ухо:

— Дай мне оружие.

В свете последних событий и моих подозрений насчёт участия в них данной девушки, оружие давать ей мне не хотелось категорически. Однако и в чём-то конкретно обвинить её я не мог. Поэтому, не слушая свою интуицию, которая вопила «не делай этого», я вытащил из спинной кобуры помпу и передал её Стрелковой. Вынув из разгрузки с пяток патронов, также отдал ей.

— Там картечь, будь аккуратна, своих не зацепи.

В ответ я был награждён презрительным взглядом и возмущённым фырканьем. Мысленно пожав плечами, я отправился открывать оставшиеся клетки. Чем больше живых выбиралось из заключения, тем больший шум нарастал в подвале. Пришлось вернуться к старику и попросить его организовать выход уже освобождённых через соседнее здание, пока ещё охрана не среагировала на шум. Также я попросил приглядеть за моими товарищами, предупредив и их, чтобы никуда не отходили. На что получил ещё один недовольный фырк. Вообще эта девица вела себя так, будто находилась на прогулке в парке, и не её минуту назад выпустили из клетки. Это поднимало во мне волну глухого раздражения, но я давил её, сосредоточившись на текущей задаче.

Довольно быстро оставшиеся заключённые были выпущены, и мы взяли двери, ведущие наверх, под прицел, в ожидании, пока все покинут подвал. Уходить мы решили последними. Во-первых, остальные были местными и, хоть знали город похуже, чем Темир-ака, могли успешно скрыться в проулках. Во-вторых, наша группа разрослась до шести человек, и если Стрелкова и Егор держались нормально, хоть Веселов был непривычно тих, то оставшиеся парень с девушкой были в какой-то прострации и больше напоминали живых кукол. Им говорили идти, они шли, говорили стоять — стояли. Поэтому я решил, что, если и поднимется тревога, пусть возможная погоня рассредоточится, стремясь поймать ускользающих бывших заключённых. А мы тем временем проскочим под шумок. Да, использовать живых, как отвлекающий манёвр, мне было неприятно, но, как говорится, своя рубашка

ближе к телу. Пока же всё было тихо, и дождавшись, пока последний живой покинет подвал, мы сами перебрались в соседнее здание, притворив за собой двери. Теперь следовало как можно быстрее добраться до убежища, где я и намеревался пролить свет истины на текущее положение дел.

Не став дожидаться, пока все освобождённые металюди покинут подвал, мы выскочили на улицу и в хорошем темпе устремились сквозь переплетение узких улочек к старому коллектору. Возглавлял нашу группу Темир-ака, поскольку мог ориентироваться в городе даже без света, затем Егор со Стрелковой, потом молчаливые парень с девушкой, которых, кстати, я всё никак не мог узнать, вот, вроде, видел в лицее, а где и когда, вспомнить не мог, и замыкал шествие я, держащий руки поближе к пистолетам. На попытавшуюся качать права Стрелкову я рыкнул так, что она заткнулась, одарив меня очередным возмущённым фырком, но мне было плевать. Передвигаясь такой формацией, я мог контролировать как тыл, так и саму девицу, доверие к которой пропало окончательно.

До убежища оставалась буквально пара кварталов, когда в городе стал слышен шум. Видимо, побег был обнаружен и следовало торопиться. Мы как раз подошли к очередному дворику, через который следовало проскочить на соседнюю улицу. Темир-ака открыл скрипнувшую калитку и, придерживая дверь, показал, чтобы мы быстрее заходили. Первые двое уже заскочили в неё, и я, чуть ускорившись, подошёл к старику спросить о возможной погоне в нашем направлении, когда по оставшейся на улице группе ударил сноп света из прожектора, а в ночной тишине послышался звук раскручивающегося блока стволов.

Я, ослепнув от яркого света, обернулся на звук, одновременно выхватывая пистолеты, при этом отчётливо понимая, что жить остаётся мне пара секунд. Но я хотел попытаться погасить прожектор, что дало бы шанс Егору с Стрелковой сбежать, однако мне в воротник впились крепкие старческие руки, и Темир-ака, оттолкнув в сторону так и не вспомненную мной девушку, буквально зашвырнул меня во двор. А в следующую секунду по оставшимся снаружи ударила струя крупнокалиберных пуль, разрывая их на части.

Меня, ослепшего и оглохшего от грохота разбиваемых надо мной кирпичей, схватили за руки и вытащили из-под обстрела. Входная дверь и часть стены под градом пуль превращалась в груду обломков, однако вглубь дворик не простреливался, видимо, машина стояла достаточно далеко от него по улице, и угол атаки был слишком острым. Подняв меня и подхватив под руки, Егор со Стрелковой побежали по улице, стремясь отойти как можно дальше от этого места. Мне оставалось лишь перебирать ногами и ждать, пока пройдут круги перед глазами.

Когда зрение вернулось, я затормозил мчавших, не разбирая дороги, товарищей. То, что случилось, было очень хреново, но нам всё ещё следовало добраться до убежища. Тем более, дело шло к рассвету, и небо уже потихоньку начало светлеть. Сориентировавшись по видневшимся на фоне неба башням, я, как учил теперь уже покойный Темир-ака, развернулся к ним спиной и повёл свою кардинально уменьшившуюся группу к старому коллектору. Довольно быстро удалось найти знаки, про которые мне говорил старик, и уже через полчаса мы входили в лачугу, служащую укрытием входа в убежище.