Полет в глубину
Шрифт:
* * *
Зоя понемногу, шаг за шагом, перекраивала их быт. Кричащие шторы, птицы на которых так нравились Вике, сменились на стильные гардины. Книги в шкафу и на полках чудесным образом перестали быть живописной свалкой и превратились в аккуратные и логичные ряды. Поначалу Торик ворчал, что теперь ни за что не найдет нужные, но Зоя бережно сохранила его разделение на группы, поэтому проблем не возникло. Стало только лучше. Наверняка в квартире поменялось еще многое, но эти детали казались ему
Порой случались удивительные совпадения во вкусах, которые радовали их обоих. Например, однажды Зоя принесла хитрый светильник. Прозрачный цилиндр размером с запястье человека заполняла жидкость, а в ней плавали кусочки парафина. Если такой светильник включить, парафин нагревался и кусочки начинали принимать самые разные формы, медленно перетекавшие друг в друга. Зрелище завораживало, на него хотелось смотреть часами. Торик узнал светильник сразу:
— Зоя, где ты раздобыла это чудо?
— Из дома принесла. Он у меня с детства остался. Тебе не нравится?
— Ты что, очень нравится! Просто… У меня брат когда женился, им на свадьбу подарили точно такой же. Мы много вечеров сидели все вместе, слушали «Алису» Высоцкого и смотрели на этот светильник. Очень теплые воспоминания.
— А жена у него… такая плотная блондинка?
— Да! Ты помнишь ее?
— Мельком видела у тебя, но не поняла, кто это. А мне тоже в детстве светильник очень нравился. Я иногда думаю, может, именно из-за него у меня изначально возник интерес к геометрическим преобразованиям. Надо же, как мы совпали!
— Не то слово! Мне всегда хотелось иметь такой.
* * *
Как-то вечером, когда они отдыхали после интенсивного дня и медитировали, разглядывая столбик светильника и бесконечное переплавление все новых форм, Торик глянул на Зою и сказал, словно ни к кому не обращаясь:
— Знаешь, я скучаю по Дороти.
— А кто это? Твоя американская подружка?
— Ты смотрела «Тутси»?
— Конечно. Дастин Хоффман там просто неподражаем!
— А ты помнишь, чем фильм закончился?
— Ога. Он возвращает кольцо отцу девушки, — Зоя запнулась и с тревогой глянула на Торика. — Ты все-таки жалеешь, что мы с тобой…
— Нет, Зой! Совсем не это. Там, в фильме, есть сильная сцена, когда уже разоблаченный Майкл встречается с Джули. Сам по себе в новом облике он ей неинтересен. Но у них есть общие воспоминания о прошлой жизни. Точнее, о том, чего никогда не было, но обоим казалось, что было. И они оба помнят — ту жизнь и того человека, которого никогда не было. Вот тогда-то Джули говорит ему: «Знаешь, я скучаю по Дороти».
— М-м, смутно припоминаю. Давай как-нибудь пересмотрим этот фильм? У меня он где-то лежит в дивиди-качестве. Так ты тоже скучаешь по киношному персонажу? По Дороти, которой никогда не было?
— Вообще-то нет. Просто мне так не хватает тех сумасшедших дней, когда мы с тобой, зарывшись в распечатки, искали всякие хитрые способы…
— …влезать
— Будь мы другими, не смогли бы зайти так далеко. Дальше всех в мире.
На лице Зои отразилось сомнение:
— Ты уверен, что никто другой в мире не додумался применить электрогипноз?
— Как раз наоборот: им пользуются очень многие. А другие снимают энцефалограммы. Но не всем повезло наткнуться на такую длинную цепочку совпадений. К тому же… мало у кого под рукой вовремя оказался такой потрясающий специалист по нелинейным многомерным пространствам!
Он счастливо улыбнулся и обнял ее. Она положила голову ему на плечо. Некоторое время они просто сидели, наслаждаясь покоем и взаимопониманием.
Потом Торик вздохнул:
— А теперь… Я понимаю, делать сайты — это тоже интересно. И там много своих трудностей.
— Это точно, — кивнула Зоя. — Особенно клиенты. Они такие непредсказуемые!
— Но… как тебе сказать.
Зоя взглянула ему прямо в глаза:
— Это просто работа? Способ заработка?
— Да. Именно.
— А тебе чего бы хотелось?
— Отец говорил, что в жизни человека главное — внутренний огонь, «горенье души». Чтобы не просто «жить и небо коптить», а сделать что-то важное, самое главное, пусть хотя бы для себя, не для человечества. Чтобы двигаться вперед, а не заделывать дыры прошлого.
— Ты опоздал, Торик.
— В смысле?
— Мы уже это сделали. Мы, все вместе, совершили потрясающее открытие.
— И сами закрыли его.
— Да. И ты прекрасно знаешь почему.
— Знаю. Все знаю и помню. Но… все равно скучаю по Дороти.
Торик неловко поднялся и направился в угол, где стояла гитара. Зоя с некоторым удивлением посмотрела на него: в их новой жизни он еще ни разу ей не играл. Пробормотав что-то насчет шашек, которых «не брал в руки», Торик откашлялся, взял широким арпеджио несколько звучных аккордов и принялся петь:
Снилось мне — неожиданно выпал снег,
В мире наступили тишина и свет,
Свет и тишина, покой и белый снег,
Жаль, но это только снилось мне…
Песня звучала легко и свободно, совсем как раньше, в юности. Будто не было долгого молчания, отчаяния, бегства, заточения в коме и чудесного спасения. Словно ему снова пятнадцать, он стоит на сцене со своей группой и поет красивую балладу просто потому, что это приятно.