Полет в глубину
Шрифт:
— Да, в быстром сне, — кивнула Инга. — И второй вопрос: могут ли они оттуда как-то влиять на нас здесь? Могут они нам вредить или помогать?
— Мне кажется, об этом можно было бы спросить Тамару, — предложила Вика.
— Возможно. Но… там все сложно, — призналась Инга. — Если она сочтет нужным нам ответить. Если будет в подходящем расположении духа. Если удастся пригласить ее просто для консультации, а не для «работы». Слишком много всяких «если».
— Не знаю, — тихо сказала Зоя. — У меня свой взгляд на эти вещи.
Торик вопросительно взглянул
— Я не скрываю, что очень боюсь обитателей внутреннего космоса. Ни за что не хотела бы с ними встречаться еще раз, мне хватило того, что я уже испытала.
— Да уж, я помню, какая ты возвращалась, как металась, пока спала, — подтвердил Стручок. — Будто тебе снились кошмары.
— Так и было. Такие кошмары наяву, только не совсем наяву, а в погружении, где ты беззащитна и ничего не можешь сделать — ни отвести взгляд, ни убежать, ни проснуться по своей воле. Висишь там, как свиная тушка, и ждешь, пока тебя съедят. А потом еще и чувствуешь каждый их укус.
— Ой, что-то мне поплохело, — вдруг сказала Вика и встала, прикрыв рот рукой и беспомощно глядя в окно.
— Извини, я… не хотела, — пробормотала Зоя. — У меня есть одна детская идея, и я изо всех сил прячусь за ней. Если туда не вылезать, не дразнить их, может, они не будут нападать на нас?
Все снова помолчали. Есть как-то сразу расхотелось. Уговаривать продолжать исследования — тоже. Потом Инга задумчиво произнесла:
— Пусть будет так. Я вот только не пойму, как так получилось? Вы же начинали интереснейшую и перспективную тему. Как вышло, что мы пришли к таким результатам? Вы же тут — ученые, вы, наверное, знаете?
— Меня давно занимает эта тема, — кивнул Стручок. — Изначальные намерения в науке и технике часто весьма далеки от того, к чему все в конце концов приходит. Попов совершил невероятный прорыв, когда придумал, как передавать информацию через ничто, через воздух.
— Или все-таки Маркони? — вставил Торик.
— Да кто угодно! Никто из них даже предположить не мог, что мы, их потомки, станем брезгливо выключать орущую по радио или по телевизору рекламу.
— Ну, так и замуж выходят не за тем, чтобы разводиться! — добавила Вика.
— И машину ведут не для того, чтобы в аварии попадать, — вставила Инга.
— А я как-то смотрела фильм «Изобретатель Алекс», — припомнила Зоя. — Интересный, про Александра Белла, как он изобрел телефон. И в конце фильма он раздраженно бросает трубку, приговаривая: «Нет, мне не нужны ваши особые предложения!»
— Так вот с чего начался спам! — рассмеялся Стручок.
— Вон оно как все, — Инга словно и не замечала всеобщего веселья, думая о своем. — Да, вполне логично. Просто жаль, ребяты. Столько загадок еще осталось, столько вопросов…
— Получается, нам лучше закрыть наше открытие, — подытожил Торик. — До лучших времен.
— Или навсегда, — шепнула Зоя, но ее все услышали.
— Напрасной находки блюз? — с грустной улыбкой подытожил Торик.
— Сейчас, минутку, — сказал Стручок и вытащил телефон.
Все решили,
— Вот она. Хочу вам зачитать одну цитатку в тему. «Неужели жажда знаний возникает лишь для того, чтобы обречь того, кто ее испытывает, на разочарование и кары?»
— Ого! — удивилась Зоя. — Это откуда такое прицельное попадание?
— А ты не читала «Флатландию» Эббота?
— Нет. Советуешь?
— И да, и нет. Идея очень интересная: там описываются геометрические миры других размерностей.
— Да ты что! — Зоя даже подскочила. — Я очень хочу такое почитать! Сейчас вспоминаю, нам вроде бы на курсе называли эту книгу. А почему тогда не советуешь?
— Она написана очень давно. Но это еще полбеды. Язык изложения ужасно нудный и примитивный. Видимо, тогда люди еще совсем не готовы были воспринимать фантастику, допущения, читали медленно и плохо…
— Понятно. Но я все равно попробую. Уж очень точно цитата попала в цель! Обычно нудные книги меня не пугают.
— Ну, смотри, я предупредил, потом не жалуйся.
— Ога. Кому подлить горячего чайку? — улыбнулась Зоя гостям.
— Ой! — опомнилась Вика. — Мне же давно пора Косте звонить!
Глава 40. Грань реальности
…Я легко иду через цветущий сад. Пестрые тюльпаны и благородные гладиолусы радуют свежими красками. Обхожу ряд люпинов, высокие дельфиниумы, синие-пресиние, даже в глазах рябит, причудливые аквилегии и множество других цветов, названия которых знает только бабушка София.
Невежинская рябина, деревце барбариса, мой извечный Двудомик — «колыбель разума», если вторить Циолковскому. Тропинка, огибающая Двудомик, мимо разноцветной сирени ведет вниз. Но я пока не спешу разбегаться и взлетать. Еще не время.
Мне легко дышится, и на душе так хорошо и спокойо. Все родное, знакомое, для счастья мне не хватает лишь… Ой, вот ты где? Ты сидела в Двудомике? Мы хватаемся за руки и кружимся, кружимся, словно в мультяшном вальсе. Полетели?
Легкость кружит голову. Я делаю глубокий вдох, держа тебя за руку, подпрыгиваю на месте, совсем легонько отталкиваюсь ногой и... Тропинка остается внизу, а мы приподнимаемся над ней. Сначала робко, но потом все уверенней. Я плыву по воздуху, и меня наполняет восторг! Зоя, ты рядом! Мы летим вместе, поднимаясь все выше…
* * *
— Ты чего сегодня такой счастливый?
— Видел тебя во сне.
— Надеюсь, в приличном виде?
— Более чем! Мы с тобой взлетели от Двудомика и отправились в небо… Знаешь, этот сон снится мне всю жизнь. Но впервые там была ты.
— Ох, тебе от меня и во сне покоя нет! — смеется Зоя, но ей приятно.
— Зойчик… Как мы раньше жили друг без друга?
— Сама не знаю. А мы точно жили?
— Может, сегодня по этому случаю спим до обеда?
— Не-не-не! Встаем и бежим! На работу опоздаем!