Полет валькирии
Шрифт:
Но все выжившие и так увидели появившуюся прямо посреди битвы крылатую деву. Кристина воспарила над мертвыми и живыми, окинув поле боя взглядом небесно синих глаз. Первым ее желанием было полететь на помощь к Ульву. Но она знала, что без ее помощи, выжившие долго не продержатся.
– Лети к нему! – вдруг крикнул Йохан. – Лети и убей эту костяную тварь! Отомсти за нашего отца и за нас!
– Вы скорее всего погибните… – прошептала Кристина, но ее ясный голос был слышен всем.
– Но наши жены и дочери будут жить, – огрызнулся мужчина. – И Кнут сможет назвать нас сыновьями, пусть уже не в этой жизни, но в Вальхалле!
Последнее
Но теперь шум битвы не пугал и не тревожил Кристину. Звон клинков и боевые кличи ласкали ей слух и служили песней, для сердца валькирии.
* * *
Ульва обуяла ярость, коей прежде он никогда еще не ощущал. Кровь предков забурлила в жилах, и воин почувствовал, как его переполняет великая злоба. Не видя перед собой ничего, кроме врагов, Ульв убивал их одного за другим, без сомнений, жалости и пощады. Древний топор пел в его руках, с кровожадным хрустом вгрызаясь в тела противников и оставляя страшные раны лишь для того, чтобы создавать новые.
Сила великанов переполняла Пеплогривого: кожаные ремни, что удерживали на его теле броню, лопнули, не сумев сдержать напор вздувшихся тугими канатами мышц. Обнаженный по пояс, окровавленный и с гривой развевающихся белых волос, воин возвышался над полем боя, где не было ему равных.
Ульв не чувствовал боли от ран, не ведал страха и рвался вперед, устилая свой путь изувеченными телами. С каждым поверженным противником его ярость лишь распалялась, с каждым хрустнувшим под сапогом черепом, оскал Пеплогривого становился шире, а хриплое дыхание все больше напоминало грозный рык дикого зверя.
Одним ударом воин перерубил пополам драугра, после чего лезвие его топора не замедлившись ни на миг, смяло ржавую броню и вонзилось в хребет второй твари, отшвырнув ее в сторону. Схватив за истлевшую шею ожившего мертвеца, Ульв швырнул его на землю, размозжив трухлявую голову ногой. Не успел новый противник заступить воину дорогу, как оказался разрублен от макушки, до середины груди и рухнул на колени.
Эта мысль раскаленным прутом обожгла сознание воина, и сами небеса, казалось, вздрогнули от душераздирающего боевого клича. Разом, отринув все сомнения, Ульв обрушился на противников всей мощью ледяных гигантов. Не заботясь о собственной жизни, он неистовым вихрем прорвался сквозь ряды драугров и, наконец, оказался лицом к лицу с их предводителем.
* * *
Кристина неслась над полем битвы быстрее ветра. Драугры шарахались от нее во все стороны, но девушка не обращала на порождения тьмы никакого внимания. Она не сводила глаз с массивной фигуры Ульва, что смог прорваться к мертвому королю.
Драугры обступили Пеплогривого со всех сторон – они не ведали чести и не собирались позволять человеку сражаться с их предводителем один на один. Ульв вертелся волчком, обрушивая на противников град ударов, но ему никак не удавалось расчистить место вокруг себя. Ожившие мертвецы, словно почуяли опасность и бросили все свои силы на защиту короля.
Рыча от ярости, воин крушил направо и налево, разбрасывая врагов, словно ветер осеннюю листву. В этот миг он был подобен титану, но врагов оказалось
Трижды Ульв чудом сумел избежать ледяной булавы, но на четвертый раз не успел защититься. Удар оказался сокрушительным, словно огромный молот рухнул с самих небес и, не вскинь Пеплогривый свой топор, то погиб бы на месте. Древнее оружие сдержало натиск булавы Мертвого Короля, но сам Ульв припал на колено.
И Ульв услышал ее. Голос валькирии достиг слуха воина даже под придавившей его толпой драугров. Во тьме забытья, крик Кристины послужил Ульву маяком, что вырвал его из цепких объятий смерти.
Она была близко. Совсем рядом!
– Ульв! – кричала Кристина, сквозь слезы. – Не сдавайся, Ульв! Не оставляй меня!
Пеплогривый слышал каждое слово. В миг, когда его жизнь должна была оборваться, он вдруг осознал, что не хочет умирать. Ульв никогда не страшился смерти и сейчас твердо знал, что сегодняшней битвой заслужил место в Вальхалле.
С ревом, Ульв Пеплогривый поднялся с колен, разметав удерживающих его драугров. В глазах воина вспыхнула древняя ярость, коей был подвластен его отец, и которая с кровью предков передалась и Ульву. Охваченный безумием битвы, Пеплогривый сам стал ее воплощением: теперь его могла остановить лишь смерть.
Увидев, что Ульв жив, Кристина несказанно обрадовалась, но радость ее была недолгой. Стоило девушке взглянуть на лицо воина, как ее охватил ужас – искаженное гримасой злобы, оно могло вселить страх даже в небьющиеся сердца драугров. На тонких губах воина выступила пена, и они растянулись в безумном оскале, черты лица хищно заострились, а ставшие кроваво-красными глаза пылали безудержной яростью.
В то же время сила Ульва возросла настолько, что он убивал драугров десятками, разбрасывая искалеченные тела во все стороны. И во всем этом безумии, Ульв не прекращал кричать, грозно и пронзительно, так, что кровь стыла в жилах.
Всего за несколько мгновений, которые потребовались Кристине, чтобы долететь до места схватки, Пеплогривый расчистил вокруг себя достаточно места и теперь схлестнулся с Мертвым королем один на один.
Они сражались на горе из мертвых тел, осыпая друг друга страшными ударами. С грохотом ледяная булава сталкивалась с топором. Искры и осколки льда разлетались во все стороны, ярко сверкая в холодном воздухе ночи.
Ульв уклонился от взмаха булавы, пропустив ее перед своим лицом, тут же рванулся вперед и обрушил на череп противника удар рукояти топора. Корона слетела с головы короля, но он устоял на ногах и едва не достал Пеплогривого длинными когтями. Воин схватился за запястье мертвеца и рубанул того по руке. Броня выдержала удар, и лезвие топора с рассерженным треском отскочило.
Мертвый король атаковал в ответ и Ульв едва успел сделать шаг вперед, чтобы на его плечо упал не наконечник булавы, а лишь рукоять. От вспышки боли потемнело в глазах, но Пеплогривый лишь плотнее стиснул зубы и схватился за оружие противника. Пальцы обожгло холодом, но Ульв не разжал их. Перехватив топор за топорище, он словно бил кулаком, нанес три быстрых удара лезвием в грудь предводителю драугров.