Полет Ящера
Шрифт:
– Спроси что-нибудь полегче.
– Но есть же всему этому какое-то объяснение!
– Ты считаешь, такое можно объяснить?
Гонтарь замолчал. Глядя на его широкую спину, я решил, что мучить телохранителя несправедливо, и хмуро выложил мысль, что казалась мне в этот момент сколь-нибудь заслуживающей внимания.
– Смерчи… Наверное, дело в них. Они расчертили город на зоны. Вернее, там, где они прошли, получился кавардак, который ты только что наблюдал. В других местах все осталось по-прежнему.
Гонтарь продолжал молча рулить, и я не удержался от усмешки.
– Ну? Тебе стало
– Мне станет легче, когда вы скажете, что нам теперь делать, - Гонтарь смачно плюнул в открытое окно.
– Вон видите? Гуляют себе - и хоть бы хрен!
– А почему им не гулять?
– Так ведь получается, что мы видим и слышим, а они нет! Вот я чего не могу понять! Там ведь грохота было на весь город! Не глухие же они!
Не глухие и не слепые, тут Гонтарь прав. Хотя… Я прикрыл глаза, вспоминая последние слова Безмена. Теперь, когда мы имели честь лицезреть ожившего Микиту, когда в пяток минут какая-то солдатня перещелкала из допотопного «Максима» всю нашу охрану, я мог бы, пожалуй, повторить сказанное Безменом. Впрочем, вру… Не мог. По той простой причине, что это стало бы окончательным признанием нашего поражения, а значит, и нашего восторжествовавшего сумасшествия. Распухающим тестом бред напирал со всех сторон, наваливался и душил, однако мы стоически держались. Ничего другого нам попросту не оставалось. Как ни верти, а иллюзии тоже способны служить неплохим щитом, и страусы суют головы в песок вовсе не от большой глупости. Они знают, что делают, - эти большие мускулистые птицы…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Граждане, берегите деревья! На них жили наши предки.
Б. Вампир
Юнкерсы!..
– Чего, чего?
– Ложись, говорю, дурила!
Меня грубо толкнули в спину, а в следующую секунду над крышами домов с ревом промчались черные махины самолетов. Гулко и часто заколотили близкие орудия. Вероятно, зенитки. Следом, захлебываясь, ударили пулеметы. А рев моторов удалялся, меняясь в тоне и, видимо, приближаясь к заветной цели. Музыкальная строфа спешила завершиться - для кого-то роковой точкой, для кого-то триумфальным восклицательным знаком.
На этот раз мы были в Таллинне. В самом начале войны. И немцы лупили с земли и с воздуха, стискивая город в смертельных объятиях.
– Рейд бомбят, суки!
– молодой боец в форме курсантика поднял голову. Именно он приютил нас на этой разбитой улочке, поверив в байку об артистах, согласившись укрыть джип в хлипкий гаражик. Насколько я понял, этот самый гаражик он и поставлен был охранять.
– Если бомбят рейд, зачем же ты меня толкнул?
– поднявшись на ноги, я не спеша отряхнулся.
– Ну так… Раз на раз не приходится. Они, бывает, и в городе пару бомб сбрасывают. А знаешь, какие у них бомбы? Морские - аж на тридцать пудов! Ахнет такая, - и, считай, целого квартала нет.
– А где же наши еханные истребители?
Это спрашивал уже Гонтарь. Настороженно оглядываясь, он привычно держал правую руку в кармане.
– Какие там истребители. Хорошо, ещё корабли остались.
– Курсант махнул рукой куда-то за спину.
– Там немчура на
– Вслепую, что ли, стреляют?
– Почему вслепую? Наблюдатели есть. То есть должны быть…
Мы вздрогнули от далекого грохота. Боец съежился.
– Началось. Мы их, они нас. И так вот весь день… Из-за угла выскочил вооруженный винтовками патруль, стуча сапогами, промчался мимо гаража. И снова на отдалении ахнуло. Пыльное облако припудрило уличную линзу. Гонтарь раскашлялся. Снова послышались шаги, патруль бегом возвращался.
– Вот тварь! Чуток не достал!..
В гараж забежали трое бойцов. И тотчас по мостовой застучали пущенные с неба металлические катыши. Один из самолетов решил, как видно, попугать горожан.
– Вдарить по нему, товарищ майор?
– один из бойцов стянул с плеча винтовку.
– Отставить!
– майор зло сплюнул под ноги.
– Пули только зря изведешь.
Покосившись на нас, без особого интереса спросил:
– Кто такие?
– Артисты они, товарищ майор, - улыбаясь, заговорил курсантик.
– Видите, как одеты. С самого Урала приехали. На гастроли. Машина вон у них какая складная. Специально для спектакля.
– Машина, говоришь?
– майор скользнул глазами по накрытому брезентом джипу.
– Сейчас поглядим. Сидорчук! Ну-ка сбрось эту хламиду.
Зашуршал сбрасываемый брезент.
– Ого!..
– Эй, майор, поаккуратнее!
– Что?
– майор по-рысьи зыркнул в сторону Гонтаря.
– Спокойно, ребята, без нервов, - я поднял руку, однако жест не произвел на майора ни малейшего впечатления.
– Так… А документики у вас, господа артисты, при себе имеются?
Я сумрачно вздохнул, и Гонтарь понял мой вздох, как надо. Бдительные бойцы не успели даже ойкнуть. Майора телохранитель положил жестким ударом пистолетной рукояти в лицо. Мгновение, и другие бойцы понятливо вздернули вверх руки.
– Вязать их?
– Оглуши.
Два костяных удара, короткий стон. Курсантик, дрожа, наблюдал, как Гонтарь деловито укрывает тела брезентом. Пальцы его неровно теребили кожаный ремешок винтовки.
– Вы что же… - заикаясь, произнес он.
– Как же это…
– Не шпионы мы, не волнуйся, - я кивнул ему на улицу.
– Шпарь, мальчуган. За гараж спасибо и не поминай лихом.
– У меня ведь пост…
– Давай, давай, дергай. Не доводи до греха, - Гонтарь подтолкнул его в спину.
Минутой позже мы сидели уже в кабине джипа.
– И куда теперь?
– Направо. Туда, откуда приехали.
Гонтарь кивнул. Утробно урча, машина выползла из гаража, мягко развернулась. Далеко в небе крестиками угадывались приближающиеся самолеты. Очередная волна «Юнкерсов». Я закрыл глаза, и джип рванул самолетам навстречу. На таран.
Ветер трепал волосы, ласковое солнце светило в лицо. Воротник я успел расстегнуть, и на мой галстук с агатовой булавкой, нет-нет, да и косились чьи-нибудь злые глаза. Артисты, не артисты, но на здешний люд мы и впрямь не походили, хотя к недоверчивым взглядам я начинал уже привыкать.