Полет Ящера
Шрифт:
Впрочем, сейчас мне было не до того. Я сидел, привязанный к стулу, под ярким светом двухсотваттной лампы и выслушивал неспешно расхаживающего по комнате военного. Широкие галифе, кожаные с вороным отливом сапоги, капитанские погоны. Человеком в галифе был никто иной, как Поэль.
– …Перестройщики драные! Любители свободного трепа!.. Да вы половины того не сделали, о чем мыслил в пятьдесят третьем Лаврентий Павлович! Объединение двух германий, разграничение функций.партийных и государственных органов, отмена всяческих культов, пересмотр национальной политики - вот, что он предлагал.
– Резко обернувшись, Поэль срывающимся голосом прокричал: - Итак, повторяю вопрос: в каких отношениях ты находился с Серовым?
– Не сходи с ума, Поэль…
– Я тебе не Поэль, мерзавец! Называй меня гражданин начальник, понял?
– Рука его наотмашь хлестнула по моему лицу. Я стиснул зубы. Подумать только! Ящера бьют - и кто бьет?! Рохля, что раньше готов был лизать мне пятки, смахивать пыль с костюма!
– Так вот, дорогуша, у органов есть сведения, что в перевороте, затеянном Никитой Хрущевым, участвовали и твои люди!
– Бред!
– Заблуждаешься, голубчик, не бред! Могу продемонстрировать кое-какие документики. Дин, к примеру, признал свою вину полностью.
– Поэль криво ухмыльнулся.
– И Безмен твой разлюбезный дал показания. Разговорчивый оказался паренек! И почерк хороший. В трех экземплярах все описал. Подробне-нько! С художественными оборотами! Если желаешь, устроим очную ставку. А попросишь - и «пятый угол» организуем. У нас, надо тебе сказать, Павел Игнатьевич, большие возможности в этом смысле.
Я бешено задергался на стуле.
– Ну, ты у меня попрыгаешь, Поэль! Дай только добраться до твоей жирной шеи!
– Руки коротки, Павлуша!
– Поэль насмешливо фыркнул.
– А если думаешь, что сможешь с нами тягаться, то в этом ты очень и очень заблуждаешься. Генерал Павлов тоже, помнится, поначалу, ерепенился, в грудь себя бил, чем только не стращал. Но сбили спесь. Кстати, за один-единственный вечерок. Всего-то и хватило могучему генералу - несколько часов задушевных диалогов. Есть, понимаешь, у нас. тут балагуры. Кого хочешь разговорят.
– Ох, побеседовал бы я с твоими балагурами!
– Побеседуешь, Ящер! Смею тебя заверить, очень и очень скоро.
– Не надо с ним так, - мягко проговорил человек, сидящий в углу. До сей минуты он хранил молчание, и только сейчас я сообразил, что это Кора. Из-за бьющего в глаза яркого света я не мог его толком разглядеть, но голос узнал тотчас.
– Что вы, в самом деле! Давите, ругаетесь… Ящер - человек неглупый и, конечно, понимает, что пойман с поличным, прижат, как говорится, к стенке. Так что обойдемся без угроз и рукоприкладства. Уверен, он все расскажет органам сам.
– Что вы хотите от меня услышать?
– А вы не догадываетесь?
– Кора участливо подался вперед, щелкнул выключателем, погасив ужасную лампу. Левой рукой деликатно прикрыл правую, видимо стыдясь зэковской татуировки.
– В сущности, мы могли бы обойтись без вас, Павел Игнатьевич. Информации более чем достаточно. Вина Москаленко, Хрущева и прочих бунтовщиков доказана. Кое-кого нам, конечно, не удалось взять… Я хочу сказать - взять живым, однако большая часть
Я ошарашенно помотал головой. Бред продолжал раскручиваться диалектической спиралью - чем дальше, тем страшнее.
– Да, да! Именно ваши люди! И не надо разыгрывать удивление, Павел Игнатьевич. В действительности все вы, разумеется, знали. Или, как минимум, догадывались. Готовился самый банальный переворот. В лучших традициях России-матушки. Командующий войсками Московского военного округа генерал Москаленко ввел в столицу танки, и одновременно особым приказом были подняты по тревоге войска ПВО с дислоцированными поблизости дивизиями.
– И как ведь подло все было задумано!
– вмешался Поэль.
– Заранее услали Лаврентия Павловича в ГДР - якобы для подавления манифестаций. Все решили проделать тишком, за спиной!
– Верно, - с тем же грустным оттенком в голосе подтвердил Кора.
– Именно в его отсутствие развернулась бурная подготовка грядущих арестов.
– Трепетали, твари!
– прорычал Поэль.
– Вибрировали!.. Хотя, по совести сказать, правильно делали! Еще пару месячишек, и вс,е Политбюро было бы ликвидировано. Этот гадюшник давно уже затевал козни против власти. Еще при Иосифе Виссарионовиче. А о том, что Берию чтят и уважают как в армии, так и в МВД, они, конечно, знали. Никто об аресте даже не заикнулся бы! Просто не хватило бы отваги!..
– Коллега прав, - мягко подтвердил Кора.
– Это у вас из Лаврентия Павловича почему-то вылепили этакого монстра. Надо было на кого-то свалить все политические перекосы, вот и свалили. На деле же этот человек пользовался огромным уважением и любовью.
– Кому ты это объясняешь! Что он понимает в подобных вещах! Он же насквозь купленный! Что ему страна! Что ему благосостояние народа!..
– потрясая кулаками, Поэль тяжело прошелся по комнате.
– А ведь какую блестящую программу готовил Лаврентий Павлович! Не чета вашему Мишеньке! И национальных вывихов никогда бы не допустил.
– И не допустит!
– Да уж это наверняка!..
– Поэль приблизился ко мне, вплотную приблизил рыхлое лицо.
– А помнишь, как ты меня к дереву привязывал? Помнишь ту яму на поляне?
Я невольно содрогнулся. Разумеется, я все помнил.
– Рольки-то поменялись, а. Ящер?
– он хохотнул.
– Не дыши на меня, жиромяс! Ладонь
Поэля вновь обожгла мою щеку. Голову крепко мотнуло.
– Ну что? Будем говорить?
– О чем?
– Как о чем? О твоих фокусах, голубь мой ясный. Это ведь твои парни устроили на Малоникитской побоище?
Я нахмурился.
– Ты имеешь в виду ресторан «Южный»?
– Хочешь, называй его южным, а хочешь, северным, только на самом деле это особняк Лаврентия Павловича. Сам Сталин разрешил ему там поселиться. Еще в старые добрые времена. А вот зачем туда сунулся ты, мне совершенно не ясно. Может, растолкуешь?
Я молчал.
– Между прочим. Август твой повинился, рассказал, что в доме было полным-полно ваших «жучков». И с Москаленко, судя по всему, у тебя была налажена отменная связь. Впрочем, ты ведь его называл иначе.