Полет Жирафа
Шрифт:
И они стали играть в любовь, популярную игру взрослых. Но у них был один бинокль на двоих, поэтому большими они могли быть только по очереди. А для настоящей игры в любовь большими нужно быть одновременно.
Потом началась война. Мальчик со своей мамой уехал в эвакуацию, а девочка осталась. Осталась навсегда. Потому что её вместе с мамой убили враги, пришедшие в город. И мальчик не мог за ней присмотреть, ему из эвакуации не было её видно.
Но игра в любовь продолжалась. И когда мальчик настолько вырос, что
Теперь игра в любовь стала трудной. Порой она даже переставала быть увлекательной, — может, этим и отличается увлечение от любви. И однажды, когда им было особенно трудно, девочка тихонько шепнула:
— Это я.
Мальчик сначала не понял. Разве не ясно, что она — это она?
Девочка просила присмотреться получше. Ему же поручили за ней присматривать.
— Не может быть, — сказал мальчик.
— Тогда посмотри на меня в бинокль. Если я в него помещусь, потому что теперь я стала большая.
— Но тебя же убили, ты же давно умерла!
— Как же я могла умереть, если я за тобой присматриваю?
Но он точно знал, что её давным-давно нет на свете. Её убили.
— Не совсем, сказала она. — Если б её убили, как бы они теперь встретились?
Утром она даже не вспомнила об этом разговоре. И мальчик решил, что всё это ему приснилось, — мало ли что бывает у человека во сне.
И он забыл об этом сне. У них рождались дети, доставляли им немало хлопот, очередь на квартиру почти не двигалась, на работе неприятностей тоже хватало. И всё реже мальчик вспоминал ту девочку, с которой они играли в любовь и которую он в войну оставил без присмотра.
Когда человека нет на свете, о нём невольно забываешь и можешь даже совсем забыть.
И однажды она сказала:
— Ты совсем меня забыл. В последнее время ты так плохо за мной присматриваешь.
А он ей напомнил, что она умерла, что её давно нет на свете. Когда человек умирает, он не должен об этом забывать. Он сказал, что уже много лет живёт с другой женщиной, что у них не игра, а семья, но она на это только улыбнулась. Потому что она-то и была этой женщиной, и они продолжали игру в любовь.
А утром опять — как будто ничего не было. Девочка готовила завтрак, собирала в школу детей, а мальчик спешил на работу, чтоб ещё до работы заплатить за свет и газ, а по дороге подготовиться к выступлению на планёрке. И никто не обернулся на прошлое, не кивнул ему, не помахал рукой, и оно побрело прочь, уже больше не оборачиваясь.
Дети выросли, стали рождаться внуки. Потом и они выросли. И однажды она сказала:
— Это я.
— Да, это ты, — сказал мальчик. Он так постарел, что был совсем не похож на мальчика. — Как хорошо, что это ты! Жизнь была такая трудная. Если б тебя тогда убили, как бы я без тебя прожил?
— Я бы тоже не прожила, — сказала девочка —
— Ты не старая, — сказал мальчик, — ты ещё молодая.
— Женщина и должна умирать молодой. Не в детстве, конечно, а так, как я.
Мальчик сказал, что ей рано ещё думать о смерти. Зачем думать о смерти? Это не по правилам, они же играют в любовь.
— Это не страшно, — сказала девочка — Умереть — это не страшно. Я и так слишком долго жила. Потому что — ты только не обижайся, не сердись, не переживай — меня ведь тогда убили по-настоящему.
Вечность
Вечность. Куда ни глянешь, нигде ничего нет.
Даже темноты нет. Полное отсутствие чего бы то ни было.
И вдруг из этого отсутствия возникает женский ГОЛОС:
— Где ты? Ты здесь?
— Я здесь, — мужской голос.
Женский голос умолкает. Потом возникает вновь:
— Жаль, что у меня нет красоты… Я была бы красивая…
— А какая ты?
— Какая! Если б я была какая, я была бы красивая. На меня бы даже можно было смотреть.
— Я бы смотрел…
Молчание, женский голос:
— А ты? Ты красивый?
— Наверно, был бы красивый. Но у меня нет красоты.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (после паузы): Мужчине не нужна красота. Мужчине нужны грубые черты, они придают ему мужественность.
Мужской голос вынужден признать, что у него нет мужественности. Она могла бы быть, но её нет, о чём он сожалеет. При этом он погружается в отсутствие темноты, пытаясь отыскать облик женщины.
Но облика нет.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Тебе нравится загадочная улыбка? Я всегда мечтала о загадочной улыбке, но у меня её нет.
— Это ничего, — успокаивает мужчина.
— У меня ничего и нет, — вздыхает женский голос. — Как может нравиться женщина, у которой ничего нет? Может, и меня самой нет.
— Ну почему же… — отзывается мужчина без всякой уверенности.
— Но если ничего нет…
МУЖЧИНА: Это ничего не значит. У меня тоже ничего нет, так, значит, и меня нет?
— Ты есть, — убеждённо говорит женщина.
— Значит, и ты есть, — заверяет мужчина, вглядываясь в отсутствие темноты и не находя в нём даже подобия женщины.
— Как хорошо! — вздыхает женщина — Тебе хорошо?
— Мне хорошо, — говорит мужчина, сомневаясь.
— И мне хорошо, — доносится из отсутствия темноты. — Мне бы только хотелось быть красивой. И загадочной. Хотелось бы, чтоб у меня в глазах прыгали чёртики, это так нравится мужчинам.
— Мне бы нравилось…
— Они бы прыгали специально для тебя, — сказала женщина.